МакЛиТатта

Брошено здание, рушится, рушится Долго так, нехотя, сходит на нет Бедное здание всё ещё держится Видимо прочности было на век   Вид его, что бы не портил окрестности Тканью завесили, скрыли от глаз Только сквозняк, что внутри теперь бесится С ветром вдвоём ткань сорвали на раз   Были когда-то в нём классы учебные И мастерские свои,...

Конечно, ей ни до меня Она, конечно, отписалась Как многие не поняла Последних строк   Я объяснять про них не стану Не объяснить словами боль Но ждать поста не перестану Не в этот раз   Из ночи в ночь я вижу сон В нём в море тонет черный остов Сгорел...

Ты только всё пожалуйста запомни товарищ память Мне очень досадно, что не помню многих событий, что нет у меня этого багажа детских воспоминаний. Прошлым летом ехала с кладбища и стала невольной слушательницей одного разговора. Бабулечка утверждала, что ей 95 лет, а она всю свою жизнь начиная с трёх лет помнит. Увы, я лишь какие-то отрывки едва помню. А судя по фотографиям интересных событий было множество. А у меня нет этой шкатулки с драгоценными воспоминаниями. Что причина этого не знаю. Расскажу про один обрывочек воспоминаний...

Немного добавлю текста к снимкам. С тех пор как … с тех проклятых дней оставивших меня одну я уже много чего раздала. Раздаю свои вещи. Вещи родителей для меня святы, рука из их имущества что-то отдать не поднимется. А моё очень многое мне никогда уже не понадобится. Вот и избавляюсь, расхламляюсь, чтобы потом налегке. Одним из последних приготовленных на отдачу был фотоаппарат. Он не дорогой, хорошие фотоаппараты, с матрицей определённого размера, с объективами это дорого, но мой фотоаппарат был моя мечта...

Пока была в отпуске почти осилила сканирование всех старых фото. Возможно, сделаю их подборку, но не быстро, не ежедневно, не на этой неделе. А теперь начала давно задуманное, скан маминых писем из командировок. Некоторые очень интересные именно маминым восприятием, то, как она видела Мир, то, как его чувствовала, какие были «подводные камни». Не часто мама мне что-то рассказывала. Но всё же изредка… Знаете моей маме можно было доверить всё – всё что угодно, любую тайну и это никто никогда не узнает...

Мы всё идём одним маршрутом  Кто позже, кто немного раньше  Открыл глаза, увидел утро Вот и не спрашивай, что дальше  Планировать и ставить цели Нет смысла, жизнь переиграет  Будто бы вправду там на небе...

Да не плачу я Да не плачу  Это солнышко  Ярко в глаз светит Да не плачу я Да не плачу  Вот очки нацеплю  И никто не заметит Мне не плохо, не плохо Ступайте, я справлюсь  Теперь точно справлюсь  Я держалась, не знаю как Долго держалась  Я смирилась, я свыклась  Срослась с этой болью...

А всё-таки они нас ждут Там за чертой о нас скучают И если долго нет вестей Они за нас переживают    Но как им весточку послать Как рассказать о жизни скорбной Ни позвонить, ни написать, Ни встретится в Божьей приёмной...

Не знаю, что именно всколыхнуло во мне эти воспоминания. Вероятно, где-то прозвучало слово «мангуст». И мозг зацепился и углубился в свои недра выкапывая и выкапывая минувшее. При слове мангуст моя первая ассоциация — это рассказ Киплинга «Рикки Тикки Тави». Я смутно и примерно помнила содержание, хотя минуло без малого пол века, а вчера вдруг вспомнила и ещё одно имя из этого рассказа «Нагайна». Да именно так я в детстве запомнила имя кобры. Я, вообще ослышавшись странно запоминала слова, названия, имена...

Свет не исчезнет никогда  Хоть луч звезды, хоть свечки пламя Свет будет следовать за нами Даже туда, где только тьма Свет нитью путеводной станет  Тонюсенькой, как волосок  Он до глубин души достанет Когда уйти настанет срок ...

Ах эта грусть, печаль, тоска О времени бегущем Что разлучает нас всегда  С родным, любимым, сущим Я видела вчера её,  Дух смрадный ощутила  И с перепугу не смогла Признать, что я просила Сама просила и звала Желая избавленья От боли, от добра и зла От смертного томленья  Такие четкие черты Сплошь чёрные на чёрном И не коса...

Кыш и Бpысь стремглав неслись вниз по лестнице, перемахивая одним прыжком от нескольких ступеней до целых пролётов. Кто из них двоих был конкретно Kыш, а кто Бpысь котята не понимали, единственное чётко понятное обращение было «Кись – кись», но не от всех и не всегда. А вот Kыш и Бpысь слышалось постоянно, когда по их лестнице ходили посторонние. Посторонние появлялись из одних дверей и исчезали за другими, пройдут, натопчут, нашумят, напугают, но спустя время лестница снова становится законной территорией двух пугливых котят...