– Батюшка, пусть Бог судит нас обоих — а не люди. В том, что случилось не виню никого...
Грушевка стояла на холме, как старая птица, притомившаяся после долгого полёта. По утрам над нею висел туман — тёплый, молочный, с запахом мокрых досок и печной золы. Здесь всё было как прежде: тот же булочник на углу, те же две улицы, пересекающиеся у колодца, те же разговоры, что кружили по кругу, словно воробьи над крошками хлеба. По вечерам у магазина собирались женщины — в тёплых кофтах, с авоськами, полными семечек и новостей. — Говорят, в районной больнице новую медсестру взяли, молодая, а уж как красива! — начинала одна...
