Лина Шубина

Мало кто в наше время верит в ведовство, заговоры, да порчу. Но вот Пётр Никифорович верил в них всем сердцем, ведь видел, как соседка их в его детства зло им делала. А дело было так… Когда был Никифорович ещё совсем мальчишкой, до войны ещё, держали его родители корову, Машку. Любила её вся семья, была она их кормилицей. Но вот захворала коровка, стала чахнуть прямо на глазах. Грустно это было, да что поделать. Да если б не соседка их, Клавка. Злая она была женщина, одинокая, всю семью Петра Никифоровича ненавидела, рада она была, что Машка заболела. Говорили, конечно, что мамка Петра увела у неё жениха, отца Никифоровича, а кто-то и вовсе считал, что приворожила...

Никогда нельзя было Петра Никифоровича в баньку затащить затемно. Наотрез отказывался и друзей предостерегал — негоже это! Опасно! Один раз пережил, но вот второй раз не рискует. А дело было так… Пришёл как-то раз Никифорович от друга своего — Кольки Морозова, что жил на другом краю деревни. Вернулся поздно, только зашёл, а Нинка его за порог толкает: «Кыш отсюда! Пока от тебя несёт так — в дом не пущу!». Ну что делать, не поймёт жена, что папиросы да водочка так легко не выветриваются. Пришлось мужику в ночь в баньку идти, дух алкогольный выпаривать. Уселся, водички на камни подливает, за временем не следит...

Бывало у Петра Никифоровича такое, что, выйдя поздно ночью в поле, брал он своего товарища под руку, если таковой был, и бежал, что есть мочи, с криком: "Токмо не оглядывайся!". А началось всё с одного интересного случая... А дело было так... Закемарил как-то в поле Пётр Никифорович. День был знойный, работал он тогда на сенокосе, как вечер наступил, весь потный и уставший, присел возле старого дуба, да и уснул в тот же момент. Проснулся, а вокруг уж темнота, звёзды с луной только и освещают землю. Чего ж делать, пошел домой. Пора уж было отужинать, спать, да с утреца снова на сенокос. Идёт, еле ноги волочит, ото сна не отошёл ещё...

Всех своих знакомых Пётр Никифорович убеждал — со своим домовым надо жить в дружбе. Ведь в детстве сам узнал, каково быть ему врагом. А дело было так... Был тогда Пётр Никифорович мальчишкой непослушным, не любил старшим помогать, но очень уж ему нравилось с ребятами на речку сбегать, или соседских гусей пугать, а то и с мальчишками в девочек стрелять из рогатки ягодами. Дома почти не появлялся, гуляка. Ругала его мамка, ремнём порола, да тот ни в какую. А тут совсем безалаберным стал, утром с печки спрыгнет, каши навернет, что ему бабушка сварила, и сразу гулять. Кто из семьи придёт, глянет на бардак этот, а негодника и след простыл...

Пётр Никифорович войну застал совсем ещё ребятёнком. Но помнил он с детства соседа своего, взрослого мужика Иван Степановича, который в лесах партизанил. С войны, правда, не вернулся. Да вот Никифорович знает, что не совсем пропал его старый сосед. А дело было так... Хороший был человек Иван Степаныч. Веселый, статный, руки золотые, добрый и честный — таких уж теперь не бывает. Бывало, возьмёт он кого из деревенских ребят на руки и расскажет сказку иль про село их. Или научит, как правильно гвоздь забить. Вроде мелочь такая, а дети радуются, смеются — ишь, какой я взрослый! Сам гвоздики вбиваю! А один раз и вовсе, собрал всех и давай учить, как стулья делать...

Любил Пётр Никифорович и рыбку половить, и поплавать в хорошей широкой реке, что протекала меж их деревенькой и ныне погорелой Черновкой. Да вот как темнело, так и близко к реке не подходил. А всё потому что знал, как русалка в свою тину затащить может. А дело было так... Как-то раз, пошел наш Пётр Никифорович рыбачить с друзьями. Ушли они на рассвете вдоль берега, совсем далеко от деревни. Было у них местечко заготовленное, всегда там рыбачили. Подготовлено там было, натащили они туда стульев, местечко под костер организовали, коли задержатся. Красота, одним словом. Дошли они, разложились, снасти достали...

Был один очень занимательный случай в жизни Петра Никифоровича. Он любил его рассказывать своим друзьям под стопочку беленькой, своим детям на ночь, а потом уж и внукам. А дело было так… Была ночь уж на дворе, далеко за полночь. Вбегает Пётр Никифорович в дом и кричит: — Черти! Черти к себе утащить хотели! Тогда и мамка с папкой по земле ходили ещё, жили все вместе в большой их избе, жена Петра, Нинка, с ними. Хозяйство держали небольшое. Всё как у всех было, да только большой Никифорович выдумщик был. Как эти слова семья от него услышала, головами лишь покачали, рукой махнули и разбрелись по своим делам, поздно ж уже было...