patamushto_chtototam

“В глобальной вселенской симфонии, где каждая нота верна, говёность нужна для гармонии, как грязь поросёнку нужна”. Тимур Шаов. Бывает, только начнёшь писать, и через несколько строк на лице такое выражение корчится, как будто под нос сунули маленького игрушечного бездомного, который лежит в маленькой игрушечной лужице. И чем дальше пишешь, тем больше тебя подташнивает. И тут же в голове Вупи Голдберг на церковный манер мелодично завывает: О, я ничтожество, о да, я ничтожество, оуоуоу! И ей тут же вторят несколько десятков голосов...

Слышали про Барбару Шер и про деление людей на сканеров и дайверов? Вкратце. Дайверы - люди, которым норм заниматься чем-то одним. Они хорошо себя чувствуют в узких темах. Могут найти себе дело по душе и заниматься этим всю жизнь. Сканеры - это люди, которым интересно всё подряд. Им претит выбрать профессию раз и навсегда. Они легко увлекаются и быстро теряют интерес. Я отношу себя к сканерам. Прям вот к своим в доску сканерам - Scaner vulgaris. И я каждый день борюсь за то, чтоб не потерять интерес к тому, чем занимаюсь...

Я заметила за собой странную вещь. Когда у меня что-то хорошо получается, то начинает казаться, что это «что-то» несущественно. "Могла бы и посложнее взять задачку", – говорит мне разум. "А ты идёшь по пути наименьшео сопротивления. Слабачка!" – припечатывает меня к стенке внутренний критик. Вот рисую я макет в фотошопе. Всё получается, никаких тебе творческих мук, да ещё и кайфую от процесса. И вот на эту связку "получается-кайфую" моего критика и бомбит. У него возникают, ткскзть, сомнения, всё ли со мной нормально...

Когда я выступаю в роли чукчи-читателя, то для меня в тексте важнее всего нетоксичность и честность автора. Если я вижу фразу "каждый человек обязан" или "все мы иногда едим по ночам", то сразу чураюсь такого текста и не читаю дальше, даже если тема мне интересна. Я и сама иногда проваливаюсь в яму умствований и обобщений. Но через 2-3 строчки срабатывает внутренняя сигнализация. Мысль забивается в угол и в истерике, размазывая сопли, кричит: “Не трогай меня!”. Думаю, во всём виноват страх. Страх взять ответственность за свои слова...

Грязные горы снега писают под себя весенними ручейками. Потерянные зимой в глубоких сугробах ботинки начинают вылезать из тающих куч, как археологические находки. Замороженные собачьи какахи наконец-то могут отдать городу все оттенки своего аромата. Солнце достаёт аж до Вариной кроватки как раз во время её дневного сна. Варю корчит и ломает, как всамделишного вампира. А я вспоминаю эти зимние месяцы. Город тонул в снегу. Снегоуборочная техника уехала на спецзадание по очищению финского залива, шоб рыбам было светло и не страшно...