New Wave Fiction

Тот случай, когда ты еще не определился, убийца ты, либо любящая мать Итак, сегодня мной, наконец, была просмотрена последняя серия первого сезона сериала "Воспитанные волками", и не выразить свое мнение по поводу данного творения просто нельзя...

Не пугайтесь. Слова, вынесенные в заголовок, отнюдь не ругательные, хотя такими и кажутся. Вторая статья, не относящаяся никоим образом к тематике канала, назрела точно так же случайно, как и первая. Правда, вызвана она немного другими причинами, но - обо всем по порядку...

По факту, данная статья не подходит под формат канала, и является просто статьей-ответом на данную статью. Перед прочтением следующего текста рекомендуется с ней ознакомиться, и это не реклама. Читал многих комментаторов, взявшихся описать тов. Моргенштерна (самому смешно от этого обращения), но ни один из них не уловил суть, а потому попробую пояснить. Итак, 1. Хулиганство хулиганством, у Моргена оно присутствует, причем это даже не хулиганство, как таковое, здесь больше от панка, того самого, древнего, которого уже нет и который умер (таки да, как бы вы не пыжылись, панк из дед, увы)...

Видели звезды - молча пришла война вместо весны, сменив пару букв и платье. И на асфальте красные пятна вина, чья-то вина корчится на асфальте. В кронах деревьев ликует безумный гром - падает сверху ангел горячей гильзой. Спящие первенцы новых слепых времён вместо небес возносятся в телевизор. Видели травы - мерзко вползла война змейкой аресовой в детские колыбели. Встали бы звёзды, небо, вода, дома им на защиту, если б они умели. Алексей Сажнев, Война Далекий и тонкий свист перешел в громкий, отчетливый, пугающий вой, затем бомба врезалась в землю и взрывной волной снесло соседнее здание...

Темное предзакатное небо озарилось яркой вспышкой, на нем зажглась новая звезда и, оставляя слепящий огненный след, помчалась к горизонту. - Посмотришь? - лениво спросил Сигма. - Не стоит, - пробурчал Рольф. - Си-Вей-четыре, голубой оттенок в пламени дает силикатная броня с особыми вкраплениями теллура, такую ставили только на эти истребители. Толку с него нет, броня расплавится вместе с обшивкой в верхних слоях - эти штуки не предназначены для посадок на планеты с атмосферой . Боекомплект рванет ближе к поверхности, смотри, вот сейчас...

Буря подхватила его в следующее мгновение, швырнула далеко вперед, метров на тридцать, скафандр врезался в сугроб, почти полностью зарывшись, потом налетел еще один порыв ветра и сугроб смело вместе с Элисом. Его бросало из стороны в сторону, спасала только тяжесть костюма, рассчитанного на критические условия эксплуатации, скафандра, который оторвать от земли могли лишь самые сильные порывы ветра. Тем не менее, его периодически отрывало, несло куда-то, он врезался в невидимые препятствия, колотился...

Идти оставалось более десяти километров, когда неожиданно сильный порыв ветра, чуть не сбив Элиса с ног, пронесся мимо и, врезавшись в огромный, высотой метров двадцать, ледяной пик, обломил его вершину. Хруст был слышен даже в скафандре, сверкающая глыба откололась и с грохотом рухнула вниз, снежная пыль, поднявшаяся от удара, стояла еще минут десять, и только когда она улеглась, он обратил внимание на то, что происходит вокруг. Поднималась буря, огромные серые, местами свинцово-черные тучи скапливались на горизонте позади, усиливающийся ветер толкал в спину и завывал, словно угрожая Элису...

Глаза слезились, он опустил веки, но яркие разноцветные пятна все еще плясали под ними, и он стоял так, пока узоры эти не исчезли. Открыл глаза, мельком глянул назад и, теперь уже не оборачиваясь, двинулся дальше. Въедливый припев вернулся и снова завертелся ужом в мозгу, он принялся твердить его, как тогда, в начале пути, переходя на крик и срываясь в тихий шепот. Дорога пошла в гору, он радовался этому, потому что вершины, взятые им за ориентир, из низины видны не были, и он двигался, ориентируясь только по карте...

Люк откатился в сторону, и внутрь тут же маленькой лавиной внесло небольшой сугроб. Порывистый ветер подхватил легкие снежинки с его поверхности, закружил и вынес наружу, Элис вздохнул, ухватился за поручень и вышел из корабля. Зажмурился от ослепительного света, который, казалось, исходил отовсюду одновременно, прикрыл глаза ладонью, потом вспомнил о светофильтре, усмехнулся и опустил его. Глазам стало легче, но белое марево, которое его окружало, словно слилось в одно мутное пятно, в котором невозможно было ничего различить...

- Элис, - звали его издалека, и голос этот был очень знаком, настолько, что достаточно было лишь немного поднапрячься, чтобы вспомнить его. Но Элис не хотел вспоминать, не хотел думать и двигаться, будто отгораживаясь от этого звука, словно отталкивая его руками и ногами, выжимая из сознания. Там, за этим голосом, было плохо и страшно, Элис знал это, и потому не хотел туда. Здесь - лучше, думал он, здесь темно и тепло, здесь можно плавать и никогда не выныривать, и здесь не нужно ничего делать, чтобы жить...

Гул стих, Элис пристегнулся и снова откинул спинку кресла. Корабль тормозился, это чувствовалось по возросшим перегрузкам, он скрипел натужно, словно нехотя сходя с гиперсветовой крейсерской скорости, словно упираясь в пространство всеми соплами тормозных двигателей, затем вибрация снова стала возрастать и гул усилился. Далекий и неясный гул этот вдруг перешел в громкий и отчетливый скрежет, потом что-то взорвалось, и корабль словно налетел на стену. - Выход из строя правого гипердвигателя, сэр,...