Немного лирики в холодной воде

Часто ли вы смотрите в небо? Мы, люди, существа приземлённые. Небо есть – и этого нам бывает достаточно. Ну иногда оно ясное, а иногда дождливое и хмарное, вот досада. Мы не думаем о небе, мы ж не лётчики, чтобы о нём думать. А ведь небо – это холст самого величайшего художника во Вселенной, пишущего свою картину ежесекундно, наполняющего её всей своей гениальностью и любовью. Начинается небо с предрассветной серой пейны благороднейшего глубочайшего оттенка. Растекаясь вширь, она заполняет небеса, светлея у кромки горизонта...

Весна в России сравнима с блюзом. Взрыв запахов, звуков, цвета, быстрый, стремительный, яркий. Но это не относится к Восточной Пруссии. Наша весна – это романс. Тонкий, проникновенный, долгий… Начинается он в последних числах февраля. В это время снега уже давно нет, беспрестанно льют холодные дожди, порывы балтийского ветра кидают в окна полные пригоршни ледяных капель, катают по двору неубранные вёдра и отрывают от земли невесть зачем выбежавших из натопленного дома кошек. Наши с мужем диалоги...

«С чего начинается Родина? С картинки в твоём букваре…» Эти строчки знаменитой советской песни непременно всплывают в голове при слове «Родина». Но Родина у каждого своя, и это не страна, в которой ты живёшь, не букварь, это нечто иное. Нечто зовущее, манящее и очень сильное. И у каждого своё. Моя Родина – маленький уездный город на Орловщине, имя которого вам ничего не скажет. А для меня в его имени – холмы цветущей в мае сирени, когда весь город становится подёрнутым нежной лиловой дымкой и будто парит в аромате лепестков...

Поздняя осень, середина ноября. Всю свою жизнь я не любила это время года. А за что его любить? Холодно, то снег, то дождь, то жижмень вперемешку с грязью и снегом, то гололёд. Не понимала воспеваний природы поздней осени. Идёшь по улице, нос в воротник прячешь, а нос весь мокрый – и сверху на него капает, и вниз из носа капает… Солнца нет, снега нет, день рождения прошёл, а до Нового года ещё почти два месяца. И только после переезда в Восточную Пруссию я прочувствовала прелесть поздней осени...

Впервые я очутилась на море, ещё будучи двадцатидвухлетней студенткой худграфа, в далёком 1997 году. Ночь, июль, плацкартный вагон, мерное «тудух-тудух» колёс, вторые сутки в пути, жара, духота, храп со всех сторон, усталость, бессонница. Я впервые еду к морю. Я в напряжении, предвкушении, неясных тревогах и мечтах. Я всю жизнь мечтала побывать на море, я его хочу и я его боюсь. Я стою у единственного открывающегося окна у купе проводницы и смотрю в темноту, удивляясь ей – ни огонька. Так разве бывает? Всегда есть огоньки...