Шурик Ланин // Тексты

Пыталось не проблеваться и не сходить в сортир. Гагарин просто лежал. Голова летела, как с плахи. Плакали перепонки, жужжал заклинивший люк. Гагарин просто лежал, Не давал перепонкам плакать: Он - человек советский, слушает, что дают. Гагарин просто лежал, Руки мотались плюшево, Нажимая на нужные кнопки, дёргая нужные рычаги. Гагарин просто лежал, А где-то в далеком Клушино У людей и без невесомости заклинивало мозги...

Он выждал секунду и выдохнул "Прыгай, Юра". Когда перегрузки подходят к девятикратным, Наука дышать заменяет искусство слога. Полковник Гагарин ответил довольно кратко, На той же секунде, привычным и ёмким словом. И споры закончились. Споры полезны с теми, Кто дома за пивом, за чашкой литого чая. Секунды стучали, пока они вниз летели. Секунды летели, пока они в высь стучали. Полковник Серёгин знал смерть от ушей до пяток, Он спал с ней в обнимку под сброшенным балахоном. Невидимый фоккер, оставшийся в сорок пятом, Жужжал комаром, как над чёртовым Балатоном...

Это оспины отражаются в полировке. Текст состоит из предателей и ворья, Так лица с наплывом делаются зернистей. Он взмахивает рукой и выводит: "Я Терпеть не могу амнистий. Потому что, когда в деревню войдут зека, Ни в лес не уйти, ни в небе не схорониться." Поэт - один на кончике языка. Тиран - один - меньше, чем единица. С трибуны чужой гробницы стоять, глазеть, Посадив народ на ампир и воду. Мир состоит из понятных ему газет И людей. Которые требуют перевода. Ночь встала...

Ни вострубить, ни воздуха глотнуть. Стоят, отражают гранями Нематерные слова. Гранит и дорожка гравия, Как с проседью голова. Страна начинает издали: "Покайся, мол, стань своим"... Мы память у дедов cnиздили, Мы славу у дедов cnиздили И, мало того, что cnиздили - Торжественно дарим им. Наш век безумен? Если бы! Юродив. Он по-собачьи смотрит нам в глаза. Мочи того, кто скажет что-то против, Молчи о том, кто скажет что-то за...

Чтоб не солгать, влезая в уши богу? Светить тебе, как сорок тысяч бра Светить не могут.

Есть земля, где люди умирают по алфавиту. Например, Иванов живёт свои тридцать лет И ложится в безропотный гроб примерять обнову, А Петров с Николаевым примут сто грамм в обед За своевременно ушедшего Иванова. Даже смерть в той земле щекаста, почти жирна - Не ходячий скелет, а простая такая тётка. Коридором фланирует, в левой руке журнал, В пиджаке под ребром зачётка. Вот и первый вопрос: приятнее что-ли без Общепринятых правил игры в пресловутый ящик?.. Вспоминает мальчишку на "А" из шестого "б" Неухоженная старуха Янина Ящур...

На главный вокзал. Но король выходить не хочет. Встречающих двое. Один - в золотом пальто, Второй - с неприметным лицом и пустым кисетом. Король подзывает мальчишку, суёт полтос, И шепчет: "Газету. Скорей принеси газету." Укрывшись кроссвордом, разбитый мениск щадя, Привычным движением пряча под плащ корону, Король подставляется под вертикаль дождя, Сумев не споткнуться о горизонталь перрона...

Где-то в мирном песке потерял Ибаного-внук. Он пришёл к нам в вагон всклокоченный и седой, значит дело опять к зиме, Значит в кодексе бусидо без перемен. Самурай Одиного-Сё Улыбается нервно, а в серых глазах Кабул. Он уверен, что он спасён, Остальные наивно считают, что он в гробу. Подарить бы другому жизнь, Но объятья мадонны напротив ему малы - У неё за спиной мужик, На руках неотрывно глядящий в окно малыш. На щеке малыша зеркальное "унз-мит-готт" - отпечаток пряжки ремня, Но никто не видит его, кроме меня...

Хмурым косым дождём отдавая честь. Фрицы из фильмов кричали "тавай, тавай". Небо вжималось в позёмку, как смертник в дот. Если на горло удавкой легла Нева, Хватит ли воли на выдох и сил на вдох? Рухнет на плечи разорванный пулей нимб. Ляжет на сердце пробитый штыком валет. Как я мальчишкой пытался бежать за ним С грузом своих десяти пулемётных лет! Вечность скрипит окровавленным льдом в горсти. Звёзды молчат, словно рыбы, и смотрят в рот...

Дьявол пишет трагедию, бог по ней снимает ситком. Гоголь живёт на Малой Морской в доме номер семнадцать, Аккурат между стоматологией и крафтовым пивняком. Гоголь почти не пьёт (в больничке лежал два раза). Гоголь не бедствует - у него приличные тиражи, А если что, выручает цикл про братка Тараса И постельный режим. Править роман, как приносить хозяину палку - В зубах вместо сочной жертвы высохшие слова. Гоголь открывает макбук и удаляет папку "Мёртвые души - два." - Терзайтесь, потомки, ловите, критики, жрите, олухи! Средний палец, как в небо задранное тире...

В Питере ветер свищет, рыщет метро по веткам, На Грибанале паркинг, в скверике мёрзнет память. Крыши растили уши долгим крышиным веком, Чтобы острее помнить, чтобы больнее падать. Новая Мариинка тихо подкралась сзади, Старая Мариинка делает вид, что курит. Люди живут на кухнях, кухни размером с залы, Залы не станут верить тем, кто не жил на кухнях...