Рассказы и рассказики

Женщины, когда им под сорок часто совершают глупости. Пенсия на горизонте, а туда же. Так ведь говорила молоденькая секретарша в известном фильме. Не знаю. Когда мне было под сорок, я ждала ребёнка, потом растила его и отношения с его отцом были вполне хорошие. В том смысле, что любила я его без памяти, представить кого-то другого рядом с собой не могла...

Спокойное и мирное течение жизни без бед и лишений не может продолжаться долго. Когда в дом приходит несчастье, поначалу ты даже не веришь, что вот это и есть беда. Кажется, что это какая-то ошибка, так быть не может. Надо подождать или сделать что-нибудь и все вернется на круги своя, станет привычным и обыденным. Вот еще немножко, и мы будем жить-поживать, радоваться каждому дню, любить друг друга, хоть и не часто говорить об этом. Вот сейчас, ещё немножко...Но проходит время. Ты многое делаешь, а проблема не решается, беда не проходит...

Поселок, в котором находится дом, в котором живет домовой, - старинный рабочий, который уютно разместился недалеко от Волги немного в стороне от Золотого кольца России. Там есть все, что нужно для комфортной спокойной жизни, и даже больше. Когда-то поселок был графским имением. В центре до сих пор стоит барский дом, как полагается по моде начала XIX века, с колоннами, портиками и флигелями. Рядом с ним еще сохранились небольшие двухэтажные дома для прислуги. И, хотя к самому дому пристроили уродливый...

Дом, в котором живет домовой, большой, двухэтажный с большим чердаком под двускатной крышей. На чердак ведет лестница со стороны двора. Когда-то давно, когда дом был еще не такой старый, лестница была пологая, и по ней можно было подняться спокойно, почти не касаясь стены или перил. Но она прогнила, сломалась и была заменена другой, новой, но очень крутой. Теперь, чтобы подняться на чердак, нужно было держаться руками и перебирать ступеньки. На чердаке – большое окно, поэтому там всегда много света...

Домовой – мужчина сурьезный. Он – ворчун и бука. И еще – хозяин в доме. Попробуй-ка сделать что-нибудь не так, как он любит! Вот уж тогда в доме все наперекосяк: теряются носки и тапки, да не парами, а по одной; останавливаются часы; блюда на плите выкипают или пригорают без видимой причины, как ни следи за ними; техника ломается, часы останавливаются; в доме появляются неприятные живые организмы, которых обычно в домах не приветствуют, ну там пауки, черные и мохнатые, тараканы, рыжие и усатые, муравьи и мыши, а однажды даже большая серая ворона залетела в гостиную и села на люстру прямо над обеденным столом...

В наследство от моих родных мне остался дом, который я успела продать за копейки ровно за два месяца до того, как он сгорел, слава Богу, застрахованный, швейная машинка "Зингер", старый ржавый утюг на углях, две крынки и стопка старых фотографий. Это мой дядюшка. Адольф Сергеевич. В семье звали Долькой, поэтому те, кто не знает, думали, что он Анатолий. Ан нет. Он слева, еще юный красавчик. Дед и прабабка были коммунистами и верили партии до конца. Сказано, Гитлер - союзник, сказано, что мы - интернационалисты, так и детей надо называть именами не из святцев...

Старые фотографии: дед. Дед и бабушка. Молодые. Фотография парадная, отретушированная, но бабуля, какой я ее знала, здесь совсем не похожа на себя. Она - маленькая, ширококостная, круглолицая, нос картошкой, ноги кривые. А здесь - другой человек. Только волосы те же, мягкие, нежной волной. Она не завивала: свои. А деда я не знала. ЕгО жизнь и трагедия стали трагедией для всей нашей семьи. Я - уже третье поколение. И все никак не получается выбраться из мрака, в который моя семья попала тогда. Дед - бабушкина полная противоположность...

Старые фотографии как магнит: смотришь на них и думаешь о людях, о том, как они живут, что с ними происходит, что они чувствуют. Эта фотография начала XX века попала ко мне не очень давно. У женщины на фото было двое детей: мальчик и девочка. Мальчик- мой дед. Эта фотография хранилась в семье дочери. Удивительно. Красивая женщина. Смотрю на нее и вижу себя и маму. И совсем не думаю, что это та стальная прабабка Дарья, которую мне описывали. Или все-таки взгляд пророчит? На этой фотографии она крайняя слева в нижнем ряду...

И снова эта фотография. На ней написано "На память маме от дочерей 1936 год". В предыдущей статье я писала о старшей сестре бабушки - Наташе. Она в центре. Средняя сестра слева. Ба ее называла Леночка. Она так и осталась в Туринском районе. Замуж вышла. Бабуля не была ангелом и сестру свою с ее мужем язвительно звала исключительно в уменьшительно-ласкательной форме: Леночка и Илюша Блаженских. Вот на всю жизнь врезалось в мою память то, как оскорбительно может звучать ласковая форма. Я о них почти ничего не знаю,несмотря на то, что они пару раз к нам приезжали...

Смотрю на фотографию. Это снимок 1936 года. Три сестры: старшая - Наташа, в центре. На фотографии ей уже 33, она замужем, у нее дети. Она спасла ба от голодной смерти в начале 30-х. Ее муж работал в сплавконторе в Жажлеве на Волге. Сестры родом из Туринского района. Их в семье было шестеро детей: три мальчика и три девочки. Семья была крепкая. Старшего брата раскулачили. Ба рассказывала, что его звали Александр, Сано, а жену его Феша, Феклиста. Так вот, их посадили на телегу и увезли. Никто не знает куда...