• у моей рифмы скверный нрав •

за шиворот застигнутых прохожих вода сбегала с выжатых небес, вплетаясь в утверждённый интерфейс неутвержденной в нём гусиной кожей...

-------------------------------------------------------------- В гараже заброшенном свален ненужный хлам, табурет обшарпанный, столик, вино на нём. Ты сбежать мечтаешь к неведомым берегам, я мечтаю сбежать туда же с тобой вдвоём. О чужой очаг не согреешь холодных рук, и того, озябшего, там - глубоко внутри, кто пинает душу в утробе под сердца стук, будто в чреве матери тщетно учась ходить. Он и нем, и слаб, и кастрирован, и распят, и лишён свободы... но помнит, кто он такой, у него ладонь угольком прожигает Ад, а осколок Рая - сжимает другой рукой...

-------------------------------------------------------- Есть наивные люди в больших городах, они думают, будто отметиной бога по земле обналичен их мизерный шаг и что смысла в их жизни немыслимо много. Но души... им так всем не хватает души, в обезьяннике тел со звериной гримасой она стёрлась о скалы бетонных вершин, обнулив единицы в безликую массу. И в клозете, простите, немало дерьма, оно дышит заразой взаимной и вонью... а по миру торжественно бродит весна, переростком - девчонкой в поре межсезонья...

каждый день сокращал пределы своих надгробий. Когда крик перелётных птиц не будил рассвет, на деревьях почки не вырвались из - под кожи, захотелось зачем - то вернуться к самой себе, заблудившейся в Зазеркалье Чеширских кошек. Если падаешь, очень важно, чтоб был батут или рук тепло с надёжностью крепкой веры, когда кролик манит вниз за собой в нору, обещая расширить Вселенной твоей пределы. На остатках чувств бессмысленно...

из ветвей на опавшей вишне свяжет лесенку - телепорт, поскулит под закрытой дверью, исчертив древесину когтем, и откроет замок отмычкой, как банальный квартирный вор. Нет, она проникает глубже, заползая щенком под сердце, тихо ноет забытой раной, разгрызая заживший шрам, вот тогда понимаешь чётко - от себя никуда не деться, хоть с усердием идиота посылаешь весь мир к чертям. Выключаешь в себе рубильник, обесточив подсветку улиц, по которым калекам - мыслям...

--------------------------------------------------------- Что ты всё смотришь на звёзд мерцание, шепчешь:"Забудь о нём..." Мертвенный свет покрывает саваном спящий подлунный дом. Кольца браслетов точёным деревом вьются вокруг руки. Что отражается в жизни зеркале, кроме немой тоски? Что ты увидела в этом страннике, кроме морщин дорог? Темный загар на лица пергаменте пылью дорожной лёг. Троп серпантин убегает к пропасти, Детка, не смей туда! Всем умереть иногда так хочется, кожей коснувшись льда...

------------------------------------------------------------- От себя убегая, на гвоздик повесь ключи, чтоб назад - ни за что, никогда, ни если... не тянуло, как - будто большой магнит между двух пролётов в чужом подъезде. Путай след, закури сигаретой грусть обо всём, что поселится между рёбер так, чтоб воздух лёгкими не вдохнуть, когда мысли о прошлом ударят током. Только это - потом, а сейчас... беги по ступеням стёртым и переулкам, вдоль мерцающей в бликах Луны реки, по подземным ночным переходам гулким...

--------------------------------------------------------- Поставь на таймер внутренний психоз и в ноября холодные ладони уткни от слёз промокшее лицо, в надежде, что дожди его умоют. Лови губами самый первый снег, морозный воздух глубоко вдыхая, не замечай, как он, коснувшись век, по руслам щёк слезинками стекает. Какое небо в позднем ноябре, закутавшее город в одеяло! Не суждено нам вместе не болеть, всё отменить и всё начать сначала. Не суждено под брюхом...

-------------------------------------------------------- И, может быть, я выпаду в окно, шагну в асфальт, минуя подоконник, навязчиво - холодным декабрём к шершавости земли прижму ладони и прикоснусь к тебе за сотни миль, у экстрасенсов научившись трюкам, но, вряд ли, будет так, как ты просил, рисуя на заборе краской буквы. Мы просто будем вместе замерзать, не залечив в душе друг друга раны, врастая позвоночником в кровать, зимы укрывшись снежным одеялом, на улицах простывших...

и ночью терялась вера, что утром придётся жить. В мозоли сбивая ступни вдоль улиц спешить куда-то, глотая горячий кофе, на море смотреть в окно, попавшим в неволю зверем выть в дебрях многоэтажек, нечаянно заблудившись в лесу из больших домов. В прокуренном насквозь баре согреться у батареи, под музыку рок-н-ролла в себе утопить печаль...

----------------------------------------------------------------- Главное, не захлебнуться в потоках лжи, вдруг перепутав с любовью другое чувство, слишком бездарно окукленной вещью жить, в коконе тела свивая гнездо из грусти. Зная, что прежней остаться никак нельзя, душу разбив на осколки, усердно строить храм для кого - то из призрачного стекла, но не твоих, а лишь только его историй. Холодом под рукава заползает тьма, карточный домик надежд покрывая снегом, слёзы стирает с заплаканных...

----------------------------------------------------------------- Ты молитву шепчешь, но только она уснуть не поможет, как счёт баранов: один, два, три... Липкий страх паутиной крепко опутал грудь, тебе кажется, будто кто - то сидит в углу и когтями царапает пол, затаясь в тени. И до ста, до двухсот... Их сгоняешь в свои стада. Тебе страшно, сахарной ватой растаял сон. Словно летний лучик, безоблачность дня прервав, (ты уже досчитала баранов своих до ста?) вместе с солнцем расплавился к вечеру леденцом...