Алексей Вишня

Наконец, напечатали наши Иллюзии. Позвонили с завода и спросили, куда отгружать товар. Принимать пластинки было решительно негде. Я договорился с Папой, что мы временно все сложим у него, благо было место в квартире. Попросил помощи у Славки, – тот приехал вовремя, и мы втроём разгрузили машину. Полный грузовик пластинок... Когда я распечатал первую коробку — глазам не поверил. Вместо чёрного лакированного конверта был тёмно-серо-синий, матовый. Ужасного качества печать конвертов не стала единственной проблемой...

Некоторое время мы провели с Борей, оформляя юридическое лицо. Поехали в какую-то контору, дали денег и получили зарегистрированное акционерное общество закрытого типа «Вишня». Предполагалось сделать на Гагарина евроремонт и поставить факс. Я даже стал собирать офисную мебель чёрного цвета, купил кожаный гарнитур из чёрного дерматина. Почувствовав деньги, откуда ни возьмись, вокруг стали роиться коммерсанты всяких мастей. Кто-то предлагал кафель со склада привезти, кто-то – конкретное здание выкупить у государства что-то по остаточной стоимости...

Во дворе нашего дома я часто встречал двух парней из второго корпуса. Они провожали меня взглядом, подойти не решались, но было ясно, что они знают меня. Как-то раз участники группы Камикадзе затащили меня в гости к девушке, которая курила всякое. Девушка жила во втором корпусе, и как оказалось, она была женой одного из тех парней, что провожали меня взглядом. Через пару дней мы уже сидели с этими парнями у меня дома на Гагарина и слушали наработки с Роланда. Звали парней Кирилл и Боря. Кирилл жил на Васильевском острове в большой коммунальной квартире с тремя соседями...

Японская гитара Charvell давалась мне с огромным трудом. У неё была подвижная машинка, и струны едва не касались грифа. Она была очень хрупка, эта гитара, и в моих слоновьих лапах никак не желала держать строй. Однако собственная электрогитара являла собой сбычу мечт, но как-то некузяво произошла эта сбыча. Каким-то образом я всё же её одолел, принимая во время игры неестественную позу. Володя Шевельков попросил часть денег одолжить нашему директору, Антону Эренбергу. Какое-то время я просто жил, ни о чём не думая...

В те дни мне позвонил Масик с интересным предложением: в Москве к его другу и администратору Алисы Славе Батагову обратился южно-корейский олигарх с просьбой – найти первоисточник фонограмм группы Кино, чтобы можно было с ним договориться о выпуске LP в Японии: — Ну не к Марьяше же его везти, правильно? – резонно заметил Масик, – лучше всего это сделать с тобой. Речь шла о четырёх тысячах баксов, шестьсот из которых я должен был отдать Славе. Все понимали, что Марьяна не имела на мои записи никаких...

Отказывая всем без разбору, между тем, сидели мы с Ленкой абсолютно без денег. Вовин бизнес шёл из рук вон плохо, а о фирме Рубикон было наснято столько роликов, что уже больше не нужно. На мои клипы денег у студии тем более не было, нужна была собственная камера. Да и песни старые Вове уже надоели, он хотел новых. Оставив меня в покое на полгода, Володя уехал в Сочи сниматься в Сердцах Четырёх с Жигуновым и Ольгой Кабо. За это время мы с Ленкой сочинили почти все песни на альбом Иллюзий, и нам даже не хватало на полный объём пластинки...

Период дружбы с Юрием Владимировичем Белишкиным был так мимолётен, что я даже не успел ему толком показать свои песни. Однако Юрий, когда мне срочно потребовалась студия для телевизионной халтуры, привел меня в студию Эдиты Пьехи, к Валентину Рындину. На Съездовской линии Васильевского острова, за сценой актового зала военной Академии тыла и транспорта у них было отличное, просторное помещение. Плюс восьмиканальный магнитофон на полудюймовой ленте, – не понимаю, как Пьеха писалась там, мне и шестнадцати никогда не хватало...

У нас, на Гагарина был сосед Володя Цапенко, обладавший голосом удивительной силы. Когда он пел на восьмом этаже, слышно было его на четвёртом. Володя был в меру богат и очень великодушен. Классно к нам относился: мог позвонить в дверь по пути наверх и сунуть пару бутылок хорошего вина, чтоб нам с Ленкой было, чем скоротать вечер. У нас были общие знакомые, даже Свинья его как-то знал. Цапа – так за глаза звали Цапенко – жил громко и широко. Обзавёлся клавишником из Последних Известий, временами они тягали наверх мой Роланд...