Мой Дзен

Трудно было не заметить большой Эскалейд на пустой парковке торгового центра. Особенно поздним вечером, когда парковка молла была практически пустой. Багажник Кадиллака был открыт и она сидела прямо в нем, уперевшись левой ногой в пол, а правой же пыталась раздавить только что выброшенный на ледяной асфальт окурок. Да, когда мы только познакомились она курила. И это было прикольно. Нет, не сам процесс – меня больше забавляло то, что она постоянно теряла зажигалки, которые я потом в огромных количествах находил в различных местах...

Тебе тридцать… Ты листаешь страницы своей прожитой жизни И мечтаешь, закрывая слезами ресницы, о принце. Он спасает тебя из темницы и увозит во Францию, в Ниццу, Но это лишь снится. Ни принца, ни Ниццы, ни даже поездки в столицу… Тебе тридцать… В социальных сетях твоя улыбка искрится, Собирая сто лайков, лишь успев загрузиться И каждую пятницу ждешь, как денницу, чтобы напиться...

В голове, словно мантра, крутилась мысль: "Скорость самолета при заходе на посадку около 450 км/ч и пока он летит горизонтально, ничего не может случиться". Но голос логики уводило на задний план длившееся, казалось, вечность, чувство невесомости приправленное, как говорится, "с душой", болтанкой во всех направлениях. Поняв, что мантра не помогает, мозг включил следующий трек: "Ты сидишь в хвосте самолета, да, трясет сильнее, но зато больше шансов выжить при катастрофе". М-да, лет десять назад мне уже доводилось быть пассажиром самолета, у которого во время посадки отказал один двигатель...

Наступившая осень никак себя не выдавала. Ярко-красная ртуть термометра уверенно показывала двадцать с лишним градусов, среди насыщенно-зеленой листвы сновали и весело щебетали птицы, редкие белые облака высоко плыли по голубому небу, растворяясь в синем горизонте. Лишь только свет солнца уже не бил резким летним прожектором в окна, а мягко заполнял комнату, лениво выгоняя спрятавшиеся в ней тени. Они проснулись минут десять назад, Моррис сидел на краю кровати и через отражение в пыльном зеркале смотрел на Джейн, которая только что заявила о том, что время их пары закончилось...

Сумерки опускались на город. Летний дневной зной уступал место вечерней духоте. Дворы Лиона окунались в серо-синюю дымку разбавленную желтым светом уличных фонарей. Этот вечер Гаспар решил провести дома. Никуда не ехать, не идти в свою мастерскую, а просто завалиться на диван под потоки холодного воздуха кондиционера и посмотреть что-нибудь из киношной классики. Пролистав список фильмов категории «Черно-белое кино XX века», он остановил свой выбор на «Касабланке» - Гаспар мечтал о поездке в этот город и да, еще ему нравилась скандинавская красавица Ингрид Бергман...

Северное море негодовало. Его скверное настроение выливалось на берег тяжелыми волнами мутной воды. Неуютный, зародившийся где-то над Ла-Маншем ветер с мелодичным названием Нароэ, поднимал холодные капли брызг в воздух и, смешивая их с крупинками песка, больно разбивал эту мокро-соленую смесь о задумчивое лицо человека сидевшего в одиночестве на этом осеннем пляже. Зубы его сжимали сигарету, которую он курил напополам с холодным ветром, взгляд его был направлен вдаль. Со стороны могло статься, что он смотрит за горизонт и даже дальше – туда, куда вообще невозможно заглянуть...

Сбросить очередное уведомление о низком заряде аккумулятора он не успел – экран телефона погас, оборвав чтение ежечасно обновляемой сводки с количеством зараженных вирусом людей. «Заряжать, не заряжать? А, нахрен!» — он покрутил ставший бессмысленным брусок из пластика и металла в руках и бросил его на панель приборов. Вышел из машины, оперся на капот и сквозь стекла темных очков стал провожать взглядом уходящее за горизонт солнце. Не было ни страха, ни паники. Напротив, он ощущал какую-то необъяснимую легкость в душе...

Затянутое тучной серой пеленой небо и острые порывы ветра, как нельзя лучше соответствовали земному пейзажу, что окружал меня в начале зимы 21-ого года. Именно в этот день я оказался на недостроенной, заброшенной и разрушенной Крымской АЭС. Ветер играл на арматуре торчащей из съеденных стен леденящие душу пассажи, до холода в животе гремел стальными листами, гудел монструозным воем в темных коридорах и бездонных шахтах. Безлюдность, хаотичная растительность, скелеты зданий — кусок свершившегося апокалипсиса на нашей, пока еще не познавшей что это такое, земле...