Дарья Букина

Мы сидим с Ксюшей в вагоне метро и беседуем о современном искусстве. Мы с ней вместе учились в магистратуре, а сейчас по пути домой обсуждаем МАММ и перформансы. И вдруг приходим к совершенно неожиданному выводу, что многие зрители в музеях бояться показаться глупыми и малообразованными, если вдруг скажут, что какое-то произведение не поняли или, не дай Бог, начнут отрицать его художественную ценность. — Но, согласись, перформанс «Сад» — это уже слишком! — говорю я. — Что, я не одна так подумала? А то уже стала переживать по этому поводу, — удивляется Ксюша...

Очень давно хотела посетить Музей русского импрессионизма. Мне было искренне интересно, что же за зверь такой, этот ваш русский импрессионизм. В школе на уроках МХК да и в университете на факультете истории искусства всегда говорили преимущественно о французских импрессионистах. И вся эта абсолютно романтизированная история о том, как художники устали от мастерских, вышли на пленэр, стали писать этюды, философия момента, впечатления — это же ассоциируется с Мане, Ренуаром, Дега, но никак не с Серовым...

Утро январских праздников. Выхожу из старенькой, обшарпанной квартирки на западе Будапешта. Прямо, налево, направо, опять пропустила нужную развилку улиц — чертов навигатор! И кто только придумал «Идите по главной дороге»! С горем пополам и подсказками от плохо говорящих по-английски венгров нашла Венгерский Дом Фотографии. До 2018 года я даже не знала, что фотограф Роберт Капа венгерский еврей, эмигрировавший в США, а тут целый особняк XIX века, который всегда служил студией для фотографов! Ну...

Неделю назад, сама не поняла как, ввязалась в Интернете в спор о фотоснимке. По началу мой оппонент безумно меня раздражал, но спустя неделю я вдруг осознала, что мы очень по-разному воспринимаем чертовы пиксели на своих экранах! На фотографии были изображены четыре мужчины, трое из которых стояли, а один лежал на асфальте, вероятно, избитый. И вот мой оппонент видел боль и страдания лежавшего, а я — лишь композицию фигур. Он сопоставлял снимок со своим потенциалом к эмпатии, а я — с убеждением, что даже документальные кадры можно сфальсифицировать...

В этом году в обществе появился нездоровый интерес к событиям 1968 года: о них проводят выставки в музеях, ставят спектакли, устраивают public-talks. Вот и в ММОМА сейчас идет «Запрещено запрещать». Я впервые о узнала событиях 1968 года в 19 лет в театре. Это была постановка пьесы Тома Стоппарда «Rock’n’Roll» на сцене РАМТа, но спектакль был не о событиях в Париже, а о вторжении советских танков в Чехословакию, о молодежи Восточной Европы, об их взглядах на происходящее. Спектакль заканчивается в 90-х ХХ века, когда главные герои рефлексируют о своей молодости...

Как-то я летела в путешествие и у меня была длинная пересадка во Франкфурте-на-Майне. С трапа самолета я направилась к музею современного искусства, где в тот момент экспонировалась трех-канальная видео-работа Эда Аткинса. Буду честна, я не большой любитель видеоарта. Более того, музейные видео продолжительностью более трех-четырех минут меня начинают утомлять, и я обычно иду искать что-то более захватывающее, но Эд Аткинс всегда заставляет меня остановиться, посмотреть видео от самого начала до самого конца, а потом долго-долго осознавать и осмысливать увиденное...

Часто встречаюсь с мнением, что современное искусство — это неаккуратно размазанные краски, разбросанные по музею рандомные вещи и неадекватное поведение псевдохудожников. А что, если принять за рабочую теорию, что в момент своего создания любое искусство, не только современное, говорит о том, что происходит «здесь и сейчас»? Просто «здесь и сейчас» всегда разное, наше «здесь и сейчас» кишит социальными, политическими, экономическими и культурными проблемами, поэтому современное искусство вынужденно...

Два года назад мне пришло сообщение от мамы, которая тогда путешествовала по Чехии, в нем был следующий текст: «Была на выставке Энди Уорхола. Веселенько.» Вот именно так, «веселенько» с точкой на конце. А Энди Уорхол — это же очень серьезный и важный художник ХХ века, который смог сделать искусство чуть доступнее рядовому зрителю, который смог начать разговор о важном весело, смешно, иногда даже нелепо и иронично. Уорхол — это не только банка супа Campbell’s Если в поисковой строке любого браузера...