Мораль? Ну, типа...

Жил я, товарищи, тихо-мирно. Жил, как говорится, не тужил. Нашел себе женщину, Марусей звать. Женщина что надо: румяная, хозяйственная, борщ варит – пальчики оближешь. И главное – спокойная. Не то, что предыдущая, Катька… Но о Катьке – позже. Мы с Марусей в согласии проживали, как голубки на крыше. Думал я, ну вот она, благодать-то, конец мытарствам душевным. И вдруг, как гром среди ясного неба! Звонок в дверь. Открываю – ахнул. Стоит она. Катька. Вся такая… ну, вы понимаете, как раньше-то было: шляпка лихая, чулки ажурные, взгляд – ну прямо кинозвезда немого кино...

Следователь Кукушкин Василий Петрович сидел в своем кабинете и размышлял о превратностях судьбы. Вот, казалось бы, простое дело — гражданка Петрова подозревается в растрате казенных средств. Цифры не сходятся, документы липовые, свидетели показывают в одну сторону. Дело житейское, обыкновенное. Но явилась к нему эта самая Петрова — Анна Сергеевна — и все пошло наперекосяк. — Товарищ следователь, — говорит она, — я невиновна как новорожденный младенец. Более того, я готова доказать это любыми способами...

Цифровое бессердечие, или Как Семён Петрович с бесом воевал Жил-был скромный служащий, Семён Петрович Курочкин. Человек, в общем-то, добропорядочный: старушкам через дорогу помогал, кошек бездомных подкармливал. Но случилась с Семёном Петровичем история прискорбная, прямо скажем, конфуз цифровой. Сидел он как-то вечерком, потягивал чаёк с баранкой и, по обыкновению, заглянул в один популярный форум – обсудить, так сказать, погоду. Погода стояла скверная, дождь лил как из ведра. Семён Петрович и пишет, этак душевно: «Ишь ты, дождик-то разошёлся! Прямо как будто небо прорвало...

Гражданин Петр Иванович, прожив с супругой Клавдией Семеновной семнадцать лет, вдруг обнаружил, что страсть их угасла до состояния тлеющего окурка. Жена по вечерам вязала носки, он читал газету «Правда», и только кот Мурзик проявлял хоть какие-то эмоции, требуя сосиски. Петр Иванович, будучи человеком прогрессивным, решил применить научный подход. Прочитал в журнале «Здоровье» статью про эксперименты в отношениях и составил план действий. — Клава, — объявил он торжественно, — мы будем восстанавливать близость по пунктам! Первый пункт: романтический ужин при свечах...

Приходит ко мне на днях сосед Семён Семёныч и говорит: — Слушай, Палыч, купил я себе робота-помощника. Самый что ни на есть этичный, с искусственным интеллектом. Производитель гарантирует — никакой предвзятости, справедливость во всём. Ну, думаю, посмотрим на эту справедливость. Включает Семёныч робота, а тот сразу заявляет человеческим голосом: — Здравствуйте! Я ваш помощник. Но сначала пройдите тест на моральную чистоту. Семёныч растерялся: — Какой ещё тест? — А вот какой, — отвечает железяка...

Жил-был я, Семён Семёныч, человек, в общем-то, добрый и к искусству неравнодушный. Жил я этажом ниже соседа, гражданина, по моим предположениям, либо страстного любителя чечётки, либо содержателя небольшого стада слонов в однокомнатной квартире. Каждый вечер, ровно в девять, начиналось представление: топот, грохот, звон посуды – как будто там не жизнь, а непрерывная эвакуация при пожаре. Я, как человек культурный, терпел. Терпел неделю. Терпел две. Потом, признаться, терпение моё лопнуло, как старый башмак...

Живёт у нас гражданин, ну, скажем, Семён Петрович. Живёт, в общем-то, ничего. Жена у него, Марья Васильевна. Жили душа в душу, как говорится, лет этак двадцать пять. А то и все тридцать – сам Семён Петрович путается уже. Времена-то летят, незаметно. И вот, смотрит как-то Семён Петрович на Марью Васильевну. Смотрит пристально, как на картину в музее, которую сто раз видел, но вдруг решил разглядеть детали. И видит: да, время над ней поработало. Не то чтобы испортило, нет! Скорее, добавило рельефа...

Жил-был я, граждане, человек не злой, но обидчивый. Как ракушка-жемчужница, только вместо жемчуга – обиды копил. Особенно одна меня донимала, на соседа по лестничной клетке, Ивана Петровича. А дело пустяковое, вроде бы. Года три назад, в порыве новогоднего веселья, Иван Петрович, запуская петарду из форточки (чтоб веселее было), нечаянно мне форточку же и выбил. Осколки, понимаете ли, по комнате, как град. Хорошо, кот Васька под диван успел. Ну, извинился он, конечно. Смущенно так: "Простите, Александр...

Сижу я как-то вечерком, чай попиваю, газетку листаю – «Труд» за прошлый четверг. Жена, Марья Петровна, на кухне пельмени стряпает, паром так и валит, будто пароход челюскинский. И вдруг, понимаю: жизнь моя, граждане, как этот газетный лист – серовата, предсказуема и пахнет немного типографской краской. Захотелось, стало быть, «исследовать» вопрос. Женский, так сказать. Другой. Мысль, конечно, не нова. Но я ж не какой-нибудь проходимец! Я ж с «научным» подходом. Решил начать с коллеги по работе, Анны Семеновны Куксиной...

Жил я, граждане, человеком с высшим образованием и представлениями о честности, как у бухгалтера после ревизии – вроде бы есть, но где-то глубоко, под спудом отчетности. Жена, Марья Петровна, спрашивает: «Курил?» – «Да что ты, родная, мимо проходил, ветром надуло!» Начальнику на вопрос: «Отчет готов?» – бодро рапортую: «Еще пару штрихов!» Хотя штрихи эти размером с фреску Микеланджело. В обществе – и вовсе ерунда: «Как жизнь?» – «Прекрасно!» – кричу, пока из кармана не вывалится счет за квартиру, как обвинительный акт...

Жил я, граждане, тихо, скромно. Никто меня не трогал, я никого не трогал. И вот, как-то раз, проходя мимо книжного ларька, вижу – выставлена книга. Толстая такая, солидная. Автор, признаться, известный, но фамилия его у меня из головы вылетела – то ли Толстой, то ли Достоевский, а может, и вовсе Салтыков-Щедрин. Не суть. И подумал я: «А не купить ли? Время, дескать, такое – культурное строительство идет. Человек я, вроде, не последний, а классиков не читал. Непорядок. Как на меня народ посмотрит?» Купил...

Отлично, гражданин! Ситуация – хоть плачь, хоть смейся. Сижу я как-то вечером, предаюсь размышлениям о судьбах родины да о цене на колбасу в Пятёрочке. Вдруг – бульк-бульк! – от соседа за стеной. Я ухо навострил. Бульк-бульк, да как-то зловеще, знаете ли. И капать начало. Кап... кап... кап. Прямо мне в мозг капает. "Эхма, – думаю, – сосед Иван Петрович! Опять кран упустил! Человек он, конечно, мирный, но руки – как грабли, а голова – решето. Затопит же квартиру, голубчик! И меня понизу подмочит!" Вскочил я как ошпаренный...