Городской сумасшедший

“Сережа, подойди после урока” - голос учительницы звучал мягко, но строго. Школьник угрюмо кивнул. “Ну что ей еще нужно то. Достала со своим сочинением” - пронеслось в голове. Сергей учился неважно. “Четверка” считалась удачей. “Трудный подросток. Без отца растет. Мать на двух работах. На собраниях почти не бывает. Да и когда приходит толку мало - уж больно необщительная” - жаловались учителя. Класс опустел, оставив наедине ученика и преподавателя. “Тамара Ивановна, просили подойти” - еще надеясь на отмену разговора пробасил Сергей...

Мне снова не спалось. Я бродил по просторам YouTube пока не нарвался на милый ролик, где студентка то ли ВГИКа, то ли подобного университета вопрошала Жириновского о мерах борьбы государства с “пиратами”. То есть с собственным населением. Девушка тревожилась за свое будущее и задавала риторический, но бессмысленный вопрос в стиле, как она может строить карьеру и развивать отечественный, прости Господи, кинематограф, если проклятые “пираты” шагу не дают сделать. Жириновский что-то вяло вещал в духе...

Попавшаяся пару дней назад книга о приключениях Робинзона Крузо напомнила, как я сам оказался в похожей ситуации в пору наивной юности. Оказался, по вине самого прекрасного чувства - любви. С Настей мы познакомились в университете. Жили в общежитии на одном этаже, полгода улыбались друг другу при случайных встречах в коридоре, а разговорились только на дне рождения общего друга. Разговорились и быстро поняли, что не хотим расставаться. Шел третий курс и я на время мыслями оказался вдали от учебы, работы, гулянок и прочей суеты...

“Пойдем на дискач, развлечемся. Не был ни разу? Ну так самое время начинать. Погнали!” - так началась история моего короткого погружения в мир ночной жизни. История, в финале которой я решил больше никогда не ходить по клубам. Закончив девять классов, я поступил в техникум железнодорожного транспорта небольшого провинциального городка. Специальность не выбирал, подсказали родители. Шли “лихие девяностые” и железная дорога в провинции оставалась чуть ли не единственным предприятием, где зарплату платили почти без задержек...

“Учиться совсем не хочет. Только по одному предмету успевает - история. По остальным с трудом на четверки выползаем. Сколько ни ругала, сколько ни наказывала - все без толку. Что с него вырастет?” - подруга детства Наташка жалуется на сына-троечника и угощает меня чаем с вареньем. Варенье вкусное, поэтому спорить с хозяйкой нет желания. Да и смысла. Родительское стремление сделать из ребенка отличника понятно, но основано на неверных идеях. На мой, конечно, взгляд. Попробуем разобраться. Во-первых, вся система школьного образования рассчитана не на гениев и вундеркиндов, а средние способности...

В 37 лет мне пришлось сменить даже не место работы, а специальность. Пятничный вечер обещал привычные удовольствия, но предложение шефа зайти на пару минут предвещало не радостное общение. “Сокращают штат. Хотел тебя предупредить. Через полгода прикроют контору. Готовься” - слова начальника прозвучали поминальным набатом по грядущему через две недели отпуску. “Сволочи, козлы, гады” - опустошенный мозг даже не смог подобрать ядреных ругательств, ограничившись лексиконом расстроенной библиотекарши, не больше...

Случайно встреченный вчера рекламный плакат “РЖД”, вещающий об “эффективной работе компании” вызвал в памяти личный трудовой опыт в этой удивительной организации. В течении лет пяти я готовился стать железнодорожником. Специальность не выбирал - отправили родители, так как в начале девяностых железная дорога оставалась островком стабильности среди бурлящего моря безработицы и длительных, до полугода и больше, задержек зарплат. Долгожданное поступление в техникум, увлеченность учебой, мечта о железнодорожной карьере...

Мне снова не спалось. Спасительное бегство в ночной YouTube закончилось просмотром “Бесогона”. Некогда любимый режиссер вещал о необходимости “помнить о своих корнях” и признавался в любви к традиционным ценностям. “Как странно” - думалось мне в ночи - “я вроде не дерево, чтобы “помнить о корнях”. Зачем бросаться пустыми фразами”. Но мысли зацепились совсем за другое. Пару дней до этого я видел все в том же треклятом интернете интервью Михалкова Дудю, под которым постыдной рекой лились зловонные комментарии обывателей...

Я не смотрю телевизор последние 7 лет. Ругать его стало модным, но большинство критиков даже не знают, в чем его главная опасность. На помощь, как всегда, приходит наука. “Опять будет говорить, какое плохое телевидение. Как много там насилия, пошлости, грязи, безвкусицы и прочего непотребства. Заезженная пластинка” - возможно, подумали вы, но ошиблись. В далеком 1969 году, когда телевизоры присутствовали далеко не в каждой семье, американский психолог Герберт Кругман начал свои “зловещие” эксперименты...

“Получил двойку. Мне не сказал, конечно. Решил сам исправить. Исправить не в смысле пересдать, как все нормальные дети. Нет, исправить значит из дневника вывести. Думал, не замечу. Сил моих не хватает” - бывшая одноклассница Лена по-привычке жаловалась на сына-троечника. “Наказали - поставили на ноутбук пароль надёжный и убрали в шкаф. Муж пришел с работы пораньше - этот уже сидит играет. Взломал пароль и рубится по сети с такими же бездельниками. Вот что с ним делать, а?” - риторически вопрошала Ленка...

“А разве интроверт и социофоб не одно и тоже?” - один из самых частых вопросов, на которые приходится отвечать. Приходится не просто так. Я сам интроверт и затухающий социофоб. Затухающий не в том смысле, что обугленные куски моей плоти дымятся на костре общественного осуждения. Затухающий в том смысле, что постепенной работой над собой мне удалось свести к минимуму проявления этого пагубного расстройства личности. Невежественное общественное мнение давно считает, что интроверт и социофоб “одно и тоже”...

Я поменял много работ. На одних задерживался лишь пару месяцев, на других же с удовольствием работал годами. Повидал многих начальников, но Михалыч остаётся моим любимым шефом. Его советы работают безотказно. Я не работал под его непосредственным руководством, но соприкасался в смежных проектах. У меня тогда был начальник-трудоголик. Бесконечные звонки в кабинете, беспрестанный поток посетителей, вечные просьбы “помочь и подсказать” - все атрибуты руководителя, не доросшего до спасительного барьера личного секретаря...