Тесteam

Алиса медленно шла по знакомой аллее, сжимая в руках зонт от моросящего дождя. Родной город встретил ее запахом мокрой листвы и горечью воспоминаний. Она приехала на три дня — чтобы выбрать платье, договориться о банкете и… убежать. От себя. От сомнений. От странного чувства, что свадьба с Дмитрием — словно чужая роль в спектакле, где она забыла текст. Кафе «Осенний лист» всё еще стояло на краю парка, но теперь его стены облупились, а вывеска скрипела на ветру. Алиса замерла: семь лет назад здесь кипела жизнь...

Осенний дождь стучал в высокие окна старинной библиотеки, а Алина, закутавшись в клетчатый плед, разбирала книги из «списанного» стеллажа. Пахло пылью, воском и грустью — будто страницы впитывали эмоции всех, кто их читал. В руках оказался потрёпанный том «Идиота» с оторванным корешком. Когда она открыла его, между страниц выскользнуло письмо. Конверт пожелтел, но чернила ещё хранили синеву: «Если ты это читаешь, значит, книга всё-таки нашла тебя. Меня зовут Артём, мне 20, и завтра я должен выбрать: стать художником, как мечтал, или пойти по стопам отца-инженера...

Вы ставите цель читать больше, но к концу года в списке прочитанного — три книги и чувство вины? Не спешите винить себя. По данным исследований Microsoft, средний человек отвлекается на смартфон каждые 8 минут, а 72% опрошенных YouGov признаются, что «не могут сосредоточиться на тексте дольше 20 минут». Но выход есть — система, которая работает даже для тех, кто вечно занят. Популярные блогеры советуют выделять на книги по 60 минут в день, но для большинства это нереально. Вместо этого используйте...

Письмо пришло в конце ноября, когда первые метели уже затянули Москву свинцовым саваном. Конверт был потрёпан, словно его везли через ад: углы обгорели, а сургучная печать — фамильный герб Воронцовых, ворон с распростёртыми крыльями — растаяла, будто её лизало пламя. Археолог Алексей Воронцов долго смотрел на почерк сестры. Каждая буква в слове «Усть-Кичерга» дрожала, как паук в паутине. Последнее письмо от Анастасии пришло полгода назад — тогда она писала о раскопках курганов в Сибири, о «странных артефактах, не похожих на скифские»...

Белые орхидеи в хрустальных вазах, алые розы, завернутые в грубую крафтовую бумагу, плющ, ползущий по старым кирпичным стенам. Магазинчик «Белая орхидея» пах летом даже в ноябре. Маргарита задержалась допоздна — подсчитывала выручку за год. Цифры на экране ноутбука танцевали в такт ее сердцу: прибыль. Первая за три года борьбы. Она потянулась к термосу с ромашковым чаем, задев локтем фотографию в серебряной рамке. Снимок времен свадьбы: Дмитрий в строгом костюме, она — в платье цвета шампанского, с гирляндой фрезий в волосах...

Больничный коридор казался бесконечным. Артём, прижав к груди пакет с вещами, шагал за медсестрой, стараясь не хромать. Но каждый шаг отзывался тупой болью в бедре — будто кто-то вколотил в кость раскалённый гвоздь. — Здесь будешь жить, — тётка в белом халате распахнула дверь с потёртой табличкой «№7». Пахло лекарствами, варёной капустой и чем-то ещё — чем-то неуловимо грустным. Палата была маленькой, с двумя кроватями, но второй тумбочки не было — только одинокий железный столик у окна. На подоконнике лежала засохшая веточка какого-то растения...

Елена замерла у окна, наблюдая, как первые снежинки кружатся в свете фонарей. В руках она сжимала чашку чая, всё ещё тёплую, хотя Алексей опоздал уже на три часа. «Командировка, снова командировка», — мысленно повторяла она, пытаясь заглушить тревогу. Их квартира, такая уютная год назад, теперь казалась ей пустой, как скворечник после отлёта птиц. Они познакомились на концерте в консерватории. Алексей, в идеально сидящем костюме, подошёл к ней во время антракта, сказав, что её игра на скрипке напомнила ему о детстве — о матери, которая когда-то мечтала стать музыкантом...

Посёлок Светлогорск утопал в октябрьской мгле. Серая хмарь, словно ватный саван, обволакивала пятиэтажки с облупленными балконами, пустырь с ржавым гаражом и памятник Ленину, чей вытянутый палец давно отбили вандалы. Здесь даже воздух казался спёртым — смесью дыма из труб котельной, кислой капусты из столовой и вечной пыли с военного завода за рекой. Но хуже всего был лес. Витя Соколов, худой тринадцатилетний остряк с вечно ободранными коленками, ненавидел тишину. Особенно лесную. Каждое утро он провожал отца, лесника, на обход — и каждый раз слышал одно: «Не шляйся к старым вырубкам...

Первая глава... Пещера была холодной, как могила. Воздух гудел низким, почти неслышным звуком, от которого зубы Славика стучали, а в висках пульсировала боль. Он стоял рядом с Машей, чувствуя, как её рука сжимает его ладонь. Перед ними возвышалось Оно— высокая фигура в пионерской шляпе, чьи глаза горели, как угли в печи. Его длинные руки, неестественно изогнутые, казалось, тянулись к ним, даже когда он стоял неподвижно. — Вы пришли, — прошипело Оно, и его голос был как скрип ржавых петель. — Я знал, что вы придёте...

Как только Грека ответил, свет поляны ослепил его, и мир вокруг внезапно исчез. Очнувшись, он оказался на знакомой дороге, ведущей к мосту, но теперь всё вокруг было странно искажено. Деревья выглядели будто из детских ночных кошмаров, их ветви казались пальцами, тянущимися к небу и скользящими по земле. Дойдя до моста, Грека почувствовал, как древняя магия закружила в воздухе. Мост Трех Шепотов сверепел, словно огромная зверская пасть, готовая поглотить любого, кто осмелится приблизиться. Из глубины сознания на поверхность всплыли шепотки...

Утро в Стамбуле начиналось как обычно. Солнце медленно поднималось над Босфором, окрашивая небо в нежные оттенки розового и оранжевого. Узкие улочки старого города постепенно оживали: открывались лавки, зазывая прохожих ароматами свежей выпечки и кофе, а на рынках уже шла бойкая торговля. Лейла, как всегда, пришла в цветочный магазин раньше всех. Она любила это время, когда город ещё только просыпался, а её маленький магазинчик наполнялся тишиной и уютом. — Доброе утро, мои красавицы, — с улыбкой произнесла она, обращаясь к цветам, которые стояли в ведрах с водой у входа...

Грека лежал на холодных камнях, пытаясь поверить в то, что произошло. Боль от вывихнутого плеча и холодный ветер добавляли реальности происходящему кошмару. Он попытался встать, но боль пронзила его тело, заставив рухнуть обратно. — Гека… — прошептал Грека, глядя на мост. Рукой он дотянулся до кармана, вытащил складной нож — единственное, что осталось от его младшего брата. — Я вернусь за тобой, — пообещал Грека, сжимая нож в руке. Он знал, что время поджимало; мост не отдаст назад Геку так легко...