СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ

Захотелось мне выучить азбуку Морзе. Папа посоветовал заглянуть в энциклопедию. Там, говорит, всё есть. Посмотрели мы с Виталькой Голубевым из двенадцатой квартиры сначала том на букву «А» – ничего нет. Потом стали искать в других томах, дошли до буквы «К» и напали на статью «Код телеграфный ». Переписали таблицу кода Морзе и стали её разучивать. Весь вечер выстукивали точки-тире. Кое-что уже стало получаться. Но тут пришла Виталькина мама и забрала его домой. Перед его уходом мы с ним договорились, что ночью будем перестукиваться...

Однажды сидим мы с Максимом дома, смотрим в окно и не знаем, чем заняться. Подошёл папа, обнял нас за плечи и спрашивает: – Ну что, горюны, показать вам, как ласточки в догонялки играют? – Конечно, – радостно соглашаюсь я. А мой брат, Максим, как всегда, сомневается: – Ласточки не могут в догонялки играть, – уверенно говорит он. – У них рук нету, чтобы галилку передавать. Папа посмеялся, принёс кусок ваты, и мы вышли на балкон. Тепло. Тихо. Солнце. Небо синее-синее и ни одной ласточки. Максим руками разводит и огорчённо вздыхает: – Где ласточки? Нету ласточек...

Мы с Максимом сидели дома, рисовали и разговаривали. Вдруг я услышала за дверью короткий жалобный писк. Мы притихли. Там и правда кто-то пищал и поскуливал. Жалобно – жалобно. Мы открыли дверь. На нашем коврике сидел маленький грязный щеночек и почти по-настоящему плакал. Как только он увидел нас, то сразу перестал скулить и помахал хвостиком. Мы впустили его. Он сначала бегал по всей квартире и принюхивался, потом сделал лужицу и снова принялся бегать и обнюхивать то, что попадалось ему. Когда он всё узнал в комнатах и коридоре, то стал проситься на кухню...

Когда мне было года четыре, я как-то услышала от взрослых, что бабочки получаются из куколок. Я это запомнила и всё старалась понять, как же это происходит. И вот однажды мне приснился сон. Как будто гуляю я с папой и мамой в сосновом бору. День теплый и солнечный. В лесу светло и тихо. Деревья высоченные, а под каждым висит маленькая нарядная куколка. И все они разные: в платьицах, сарафанчиках, халатиках, с косичками, с челочками, с яркими бантиками. Я спросила у мамы: – Зачем куколок, посадили...

Мне было пять лет, когда мы с папой ездили в Ленинград. Я многое помню из того путешествия, но в памяти появляется не всё сразу, а маленькими кусочками. Например, сегодня почему-то вспомнилась наша ночная прогулка к Неве и жирафы, хотя это было в разные дни. Как-то папа рассказывал про белые ночи и мне очень захотелось самой увидеть хотя бы одну такую ночку, белую-белую, как молоко. На квартиру, где мы жили в Ленинграде, мы приходили поздно вечером и такие усталые, что у меня заплетались ноги...

Шли мы с мамой по улице и встретили тетю, которая несла в полиэтиленовом мешочке с дырками трёх ёжичков. Мама с тетей разговаривают, а я смотрю на ёжиков и думаю: – хорошо бы нам взять одного из них насовсем. Около дома я спросила у маминой знакомой: – А в какой квартире вы живете? – В пятьдесят восьмой, – ответила она. – Спасибо, – сказала я. Тетя посмотрела на меня, приподняла брови и пожала плечами: – Пожалуйста. Когда мы с мамой остались одни, я стала расспрашивать у неё, чем ёжиков кормят, где их лучше держать, не кусаются ли они...

Однажды мама купила мармелад и поставила его на стол в кухне. Мы с Максимом едим мармелад, а Джульба сидит рядом и провожает взглядом и поворотом морды каждую конфетку от тарелки до наших ртов. Мы ей дали по нескольку мармеладок за выполнение команды «сидеть», «лежать». Джульбе, видимо, так этих конфет хотелось, что и команду-то не до конца успеешь сказать, а она уже р-р-аз! – и готово. То сидит, то лежит. А мармеладины мигом проглатывает, чавк! – и нету. Сидит Джульба, облизывается. Очень уж ей понравилось необычное угощение...

Жил у нас добрый и очень нарядный кот Васька. Черный, глаза зеленые, на лапках белые носочки, на груди галстучек. Чистюлей он был необыкновенным. Только и знал, что прихорашиваться. Чуть выдастся свободная минутка – уже сидит и важно прилизывается – приглаживается. Как он появился у нас, я не помню. Знаю только, что незадолго до Джульбы. Потом они вместе росли и очень привыкли друг к другу. Жили они как неразлучные друзья. Даже тарелки у них стали общими: из Джульбиной поедят, а из Васькиной попьют...

Мы играли около дома и вдруг к нам подбежал маленький щеночек. Он звонко тявкнул на Максима и начал трепать его за штанину. А потом пёсик увидел, как ветер закрутил по асфальту бумажку, насторожил оба уха, присел на задние лапки, радостно взвизгнул, тряхнул большой лохматой головой и бросился догонять ее. Такой забавный. Сам беленький, но весь в разноцветных пятнах. Одно ушко чёрненькое и всё время торчком. Другое – рыжее и висит как тряпочка. Передние лапки и грудка беленькие, одна задняя лапка чёрная, а другая чёрно-рыжая...

Папа отправился на мотоцикле в лес, а меня и Максима не взял. Сказал, что поедет очень далеко. Вернулся он уже к вечеру, усталый, но очень довольный и веселый. Мы с Максимом достали из его рюкзака целую гору разных грибов. Грибы оказались даже в карманах рюкзака… Их было так много, что они еле-еле поместились на кухонном столе. Из двух карманов мы их вытащили и только принялись за третий, как папа остановил нас: – Стоп! Здесь лесная тайна. Кто отгадает? Мы наперегонки называем ему всех зверушек, каких знаем: – Ёжик! Белочка! Бурундучок! Лисенок!...

У нас на балконе поселились ласточки. Конечно, не на самом балконе, а выше. В стене, под самой крышей, есть две небольшие круглые дырочки. Одну из них заняли ласточки, а другую – воробьи. Ласточки – нарядные и спокойные, а воробьи – взъерошенные, постоянно ссорятся между собой и громко кричат. Но ласточки не обращают никакого внимания на них. Они все время заняты. Появившись у нас, они первым делом начали таскать себе в дом все мягкое и теплое, что только могли найти: сухие травинки, клочочки шерсти, тополиный пух...