Nox Librarium

- Ты что, бабуля? Сам Глазунов в твою честь банкет даёт, - настаивала Светлана. - Да, пошёл он. - Мэру только так не скажи. Прославишься. Телевидение приедет. - Сверкать, значит, будут, а у меня глаза больные, - ещё сморщилась к тому, что сделало время, Елизавета Георгиевна. - Очки наденем тёмные, как на девяностолетие. Надо. - Мне не надо. Там людей много будет, а я некрасивая. - Красивая ты, бабуля. Для твоих-то лет – конфетка. - Правда? – старушка кокетливо засомневалась. - А то. К тому же у мэра есть перспективные и холостые помощники, а Рите уже двадцать восемь. - Кто это? - Здрасьте, правнучка твоя...

Эта мечта объявилась совершенно случайно. Я грустил на типовой кухне, выдавливая в стакан новый пакетик чайный. На сладкое – вязкий зефир. Снаружи и внутри – жара, как и вчера, как и позавчера, и позапозавчера. А на экране телевизора запасного в белой шапке хоть и уменьшенная визуально, но в жизни такая огромная прохладная гора. И там почти на самой вершине, щурясь от солнца близкого в снаряжении альпинистском, стою я собственной персоной, презревший недостаток кислорода и другие во множестве риски. Снисходительно смотрю на яркую снежность вокруг. Мол, ерунда и пыль и быть здесь не впервой. И сам себе заэкранному, кухонному машу рукой, киваю головой...

Снегопад начался поздним декабрьским вечером среды и к утру четверга поверхности всего были покрыты приличным слоем снега. Ещё до рассвета рабочее население города утоптало его привычными маршрутами. А школьники следом некоторые места отполировали до льда. Знакомая картинка. Часов, эдак, около десяти утра два подростка катались по такому ледяному озерцу у входа в продуктовый магазин туда-сюда. Иногда кто-то из них падал, пытаясь подобно фигуристу проехать на одной ноге. Смеялись. Женщина привязала к декоративному заборчику крупную молчаливую собаку, а сама отправилась за покупками. Веселья у мальчишек поубавилось – они продолжали кататься, поглядывая на собаку...

Мама просыпалась всегда первая, и выдвигалась на кухню с краткосрочным заходом в туалет. На кухне совершался обычный утренний ритуал: чайник, кофейник, яичница или бутерброды, полудрёма, сервировка. Сегодняшнее утро ничем не выделялось из будничной череды похожих начал дня. Вечером, когда все улеглись, мама положила на полочку для телефона круглую конфету с орешком внутри, обсыпанную кокосовой стружкой, и думала сейчас ею испортить и без того плохой утренний аппетит. Доставала из сумки, чтобы не забыть, ведь утром счёт идёт на минуты, а иногда и на секунды. Конфеты не было. Так-то вроде и не жалко, но найти вора – дело принципа, не забываем ещё и воспитательный момент...

Чёрное небо книзу медленно малиновело и к горизонту бледнело до розового. Можно было подумать – солнце садится, если не знать, что оно только собирается вылезти из-за домов соседней улицы. - Мам, можно я не пойду в школу? – сказал мальчик и просительно сморщил лицо. – Там мухи. - Всегда мухи. Так что теперь из дома не выходить? И к тому же, они для живых не опасны, - успокоила мама. - А для мёртвых? - Им всё равно. Иди, да смотри не опоздай обратно. - Куда? Мама не ответила, закрыла дверь. Разбрасывая грязную листву ботинками, мальчик шёл. «Если она говорила про школу, так ещё куча времени. Но она сказала обратно...

Сон, не тот, что с картинками, а как состояние, пропал в мгновение, внезапностью подобно смерти мыльного пузыря. Мелко топающими неизвестными насекомыми пробежал по спине страх потери. Вадим сел, опустив непослушные спросонья ноги-деревяшки на ледяной, на контрасте с прогретым матрацем, пол. - О-о-о-л-я, - прошипел змеёй жене. Она спала, не складно, словно у Пикассо, вывернув розовые руки. «Будто и не причём», - сконструировал в мозгу, рождённую ещё с пробуждением мысль, Вадим. Вчера организм, не переработав прежний, уже капризно требовал нового самогона, как ребёнок просящий конфету, а у самого полный рот шоколада...

С ночи, когда оба много часов дышали и не только, в одной комнате, очень хочется освежиться. После завтрака, разумеется. Основательно заправившись рыбными сухариками и запив их большим количеством воды, Кеша двинулся к балкону. Такой вид питания не раз провоцировал у кота рвоту – сухари от воды начинали разбухать и не помещались в желудке, но сегодня обошлось. Усвоилось. С улицы из-за двери тянуло свободой и холодом, но насколько там морозно, было непонятно. - Мяу! (Открой, пожалуйста. Я хочу посмотреть, стоит ли сегодня выходить или лучше не мёрзнуть?) - Гулять? – человек ещё лежал на кровати...

Полумрак мастерской пытались разогнать две закопченные лампочки. Терзаемый тяжёлым похмельным синдромом, Николай уже два часа плющил основание ног на отполированной коллегами лавке в слесарке цеха стальных деталей. Кругом царил типичный рабочий беспорядок, который все воспринимали как, даже в чём-то, полезное состояние – инструмент и другие предметы валялись на виду, и в случае необходимости легко обнаруживались. Перед лавкой находился стол, покрытый для стерильности газетами, на которых, впрочем, уже в большом количестве виднелись пятна различного происхождения; были и засохшие остатки пищи...

- Принцесса тоже полюбила парня, да только гордая была очень, и своенравная. И сказала она, что выйдет за него замуж только тогда, когда он ей подарит такое кольцо, какого никто, никогда не видывал, и чтоб даже похожего не было на всём белом свете, - с интонацией вещал молодой мужчина. - Злая принцесса, - сказала девочка, нахмурившись. - Нет. Просто женщины, они все такие, хотят убедиться в чувствах своего избранника, потому и придумывают испытания разные. - Дальше. - Пригорюнился, конечно, парень – где же такое кольцо особенное достать? Думал, думал, и придумал. Решил он кольцо сам изготовить...

Она и не заметила, как пролетели эти несколько часов. Недаром говорят, что время потраченное женщиной на покупку одежды, не засчитывается кем-то там, в общий стаж жизни, идёт бонусом сверх лимита. Алиса прилетела домой, и очень кстати застала Вадима, своего, скажем, супруга. - Там такие скидки! Вместо одного пальто, плюсом четыре кофты, и все фирменные! – эмоции фонтанировали. Вадим от принадлежности к другому полу не мог в полной мере разделить радость неоформленной жены. Он одобрил её выбор, но сделал это по-мужски сдержанно, суховато. Не того ей сейчас нужно было. Приуныла. - Позвони Наталье, похвастайся, - предложил Вадим...

Умер Константин от неожиданной радости, так редко доставляемой ему окружением. Нелепая, но смерть ли? В этом происшествии и последующей за ним цепи событий ещё много вопросов и подозрений. Сторожем на этой автостоянке Константин Шуравлёв работал, можно сказать, всегда, оправдывая латинский смысл своего имени. Всегда, и потому, что очень давно, и всегда действительно – сменщиков у него не было. Здесь в своей двухэтажной будке, похожей на голубятню, он ел, в основном быстрорастворимое, и спал. Тут же неподалеку в другой будке, поменьше, справлял противоположные необходимости. - Я совладелец стоянки, - как бы равнодушно, удерживая сознание значимости внутри, пояснял Шуравлёв интересующимся...

После заставки, которая состояла из плавающего по экрану слова «Дебаты» на фоне цветных разводов, телезрители оказались в студии. Камера наехала на улыбающееся лицо программы, бессменную ведущую Элеонору. - Здравствуйте, уважаемые телезрители и гости студии. С вами снова «Дебаты» и я – Элеонора Ягодина. Аплодисменты от статистов. - Рада представить вам сегодняшних, так сказать, дуэлянтов. За красной трибуной первый заместитель главного санитарного врача Российской федерации Цветов Андрей Родионович. За синей - известный правозащитник, политолог Васильев Олег Шалвович. Каждому похлопали. - Тема...