МИССИЯ

Инга ОБОЛДИНА: я абсолютно счастлива теперь

Мы совсем чужие здесь. В этом мрачном городе, застроенном типовыми панельками, в этих дворах, забитых автохламом, на пронизывающем ветру, на буранном полустанке, на чужой нам Планете. Внешне мы не вызываем подозрения: планетяне с домашними питомцами на поводке. Нам до сих пор трудно привыкнуть к здешнему укладу. Даже наши пуховики и стёганые комбинезоны мы по привычке называем скафандрами. Как будто мы всё ещё там, в открытом космосе. Мы почти разучились любить людей, потому что это больно. И в тоске по другу заводим собак...

Каждый год 8 марта меня поздравляют с тем, что я женщина. Спасибо! Я и сама несказанно рада, что я женщина, а не наоборот. Я всегда об этом помню, потому что сложно забыть двадцатисемичасовые роды. А кроме того, я ежедневно крашу ресницы и надеваю бюстгальтер, иногда плачу из-за того, что я толстая, и всегда хочу новое платье. Я каждую секунду своей жизни помню о том, что я женщина, честно. Но раз в год мне об этом торжественно напоминают. Муж, бывший муж, таксист, тётя Люба, продавец в мясном отделе, «Сбербанк», маникюрша, начальник, сосед и каждый встречный...

Есть ставший классическим анекдот про «поддельные шарики», когда встречаются два бизнесмена, и один другого поздравляет с Новым годом, а тот даже не улыбается. «В чём дело?» – спрашивает первый. – «Да, вот, шарики на ёлку купил. А они поддельные». – «Не блестят?» – «Ну почему же, блестят?» – «А почему тогда поддельные?» – «Не радуют». «Шарики, которые не радуют», мы встречаем на каждом углу. Они блестят нам сквозь тусклые глаза наших знакомых, которые рассказывают про финансовый кризис, обсуждают...

У меня для вас хорошая новость: не хотеть работать – это норма. Любой психически здоровый человек не может любить работу, какой бы она не была (даже если ты порноактер, или дегустатор вина, или смотритель за дельфинами). Работа – это место, где мы меняем свою жизнь на деньги. Если бы у каждого из нас была возможность не работать – каждый из нас не работал бы. А любое шевеление конечностями при таком раскладе волшебным образом превратилось бы в хобби, даже если бы душа позвала вас за кассу условной бургерной...

Извините, но сейчас будет немножко больно: ты – то, что ты оставляешь за кадром Инстаграма. Именно так. Айэмсори. Инстаграм сделал нашу жизнь красивей – не поспоришь. Теперь любая затюканная декретница в синтетическом халате в пестрый цветочек – не вот это вот все, а «Аннэт, любимая жена самого лучшего мужа Валеры и счастливая мамочка Вареньки и Кондратушки». И жизнь ее – сплошная happy picture: вот Аннэт излучает правильное семейное счастье на селфи в обнимку с хорошенькими кудрявыми одинаково одетыми...

Что узнают о нас дети, которым вместо писем в конвертах достанется папка «Ненужный софт» на диске С Раз в неделю, пока погода позволяет, прохожу мимо книжной барахолки и покупаю книги. Подписанные авторами и подаренные уже умершим людям. Впрочем, эти призрачные экслибрисы и инскрипты (ведь все герои чаще всего уже мертвы) не главный предмет охоты. Всё чаще я приношу домой книги, которые оформлял мой отец. Художественные, фантастические, краеведческие, научно-популярные, иногда откровенно бездарные...

Равнодушны к сексу? Боитесь летать? Нет годового абонемента в фитнес-центр? И даже не веган? Вас можно только пожалеть. Свобода быть собой — не более чем эффектный лозунг в тусовке модных и успешных. Успокойтесь, никто вам не позволит быть собой, если ваша жизнь не соответствует негласным средним нормам. Так исторически сложилось, счастливых мы узнаем в толпе по конкретным меткам. Список этих меток меняется. Помните необходимый реквизит для счастья образца СССР? «Гэдээровская» стенка, плюс холодильник...

NO NEWS IS GOOD NEWS

Если вы никогда не состояли в родительских чатах — вы не жили. Вы не пробовали отчаяние на вкус. Что вы вообще можете знать о жизни, если вы не отличаете хочушечку от овуляшечки, пузожителя от кесарёнка, а тугосерю от годовасика? Вы не видывали сермяжной боли в фоточках чужих детских обсыпанных поп. Вы не сражались насмерть за выбор новогодних подарков для детей и учителей. Вы не вздрагивали в шесть утра воскресенья от звука уведомления в вайбере, потому что у кого-то уже «Доброе утро!» и вот вам...

Недавно в какой-то из кофеен вроде «Старбакса», где обращаются на «ты», даже если в глазах у тебя страдания, а на голове лысина, меня спросили имя, чтобы записать на стаканчике. Не знаю почему, но я представился Германом. Почему-то неудобно было представляться Антоном. Если меня бросят в Гуантанамо и начнут пытать, чтобы выяснить, зачем я соврал, я не смогу ответить и скорее всего погибну, не проронив не слова. Потому что, как и многие, я часто вру на всякий случай. В магазине — что нет денег мельче,...

Мой друг, он хирург и доктор божьей милостью, сказал как-то, что если бы он не поступил в медицинский, то пошёл бы на журфак. Что журналистика была его сокровенной мечтой, которую он не осуществил. И что он совершенно об этом не жалеет, потому что профессия превратилась… ну как бы это выразить литературно… в такое, знаете ли, непотребство, что стыдно сказать. Моя любимая профессия — она про «трое суток не спать, трое суток шагать», про романтику рассветов в незнакомых посёлках оленеводов, про дорогу...