Катя Зима

Все еще пишет Мастер свой лучший Роман и огонь Прометеев жжет руки его укравшие.. Вечность играет свои повседневные игры, то во Время, то в Состояние. То она пластична, как свежий, золотой древесный сок, то застывает янтарем и мы как мошки, увязшие в ней каждой своей с черточкой... вечность рожается сегодня...

Скудный завтрак На столе черствая корка. В стакане лишь тонкий налет от воды. Того, что когда-то было водой. Скудный завтрак. Не выпит, не съеден, не отдан. Но ведь было же, было!!! И яблоневый цвет облетевший на плечи... и легкая дымка седин, посеребрила голову не в одночасье. И пестрая нелепица снов, затмившая унылые картины за окном. И теплые, сильные руки на плечах. Запах дождя, мокрой древесины и человека, способного как удержать на самом краю, так и сбросить в пропасть - устав . Голоса, слова клятв, обещаний, проклятий. БЫЛО ЖЕ, ЧЕРТ ПОДЕРИ!!!...

Прорывая небесные толщи, как огромный росток диковинного растения, стремительно взлетает ввысь Дом/в котором не жить великанам/. Безымянные творцы неутомимо кладут кирпичи один за одним. Камень, чтобы забыть, камень, чтобы запомнить, камень, чтобы убить и чтобы выжить камень. Один за одним творцы/без/имен падают замертво и, похрустывая их костьми, поверху идут другие. Десятки и сотни. Творящие чудо...

- Делайте ставки, Господа! До события остались считаные часы... - А вы все так же уверены, что событие неминуемо произойдет и принимаете ставки только на обстоятельства? - Естественно. Событие происходит в каждом из временных карманов, в каждой эпохе, при любых как вы говорите  о б с т о я т е л ь с т в а х  он убивает. Все честно, мы принимаем ставки только на орудие убийства: архаичный камень, нечистоплотное удушение, рискованное отравление... но вот уже три века подряд лидирует и побеждает лаконичный огнестрел. Думаю, скоро мы прекратим ставить на этих персонажей, казино не в проигрыше, но и интерес минимален...

помнит каждый брошенный в нее камень. Но она мудра и хранит свою гладь спокойной. Как зеркало.

Лень тоже сестра Краткости, но по папиной линии. У нее, бедной, родственничков-то... хватает...

Кто-то бросает камни в воду и считает круги. Кто-то чертит круги на песке и набегающие волны стирают их. А кто-то разводит пассы над водой, чтобы некто бросал в воду камни, производя круги и кто-нибудь рисовал круги на песке, чтобы волны...

Каждое утро она выбирала себе корсет не по размеру и долго примеряла его у зеркала. Зачем? Нет, она не станет отрезать от себя куски или пришивать ненужное. Она не так глупа, чтобы хотеть соответствовать рамкам-ограничителям. И все же зачем?! Чтобы помнить, как хороша свобода.

- Ой, я так рада! Меня люся зовут. - Угу. - Какое славное у вас имя! - Угу. - Нет, ну что за прелесть, какая вы бука! - ммм. - А вы далеко едете? Нет, вы не думайте, что я прям такая любопытная, просто мы с вами попутчики, интересно же, как далеко мы вот так проедем с вами - вместе... - ..выраньшесойдете. - ЧТО, ПРОСТИТЕ?! - ммммм... - А, мне показалось. Нет, все таки не зря я верю в Судьбу и Господа. А вы? Нет! Не говорите. Я знаю. Если нас свела сама Судьба, значит все ею предопределено... мне кажется, я знаю все ваши мысли. Отчего же вы так странно на меня смотрите? - э-э-... ммм - Ой, какая жалость! Это моя станция...

Резкий металлический стук и быстрое хлопанье крыльев скидывают меня с кровати. Сердце бьется как пойманная в руки птица... это голуби, мама! Срываются вниз с железных карнизов и раскрыв крылья, взлетают ввысь.  Я же падаю, не успев  раскрыть крылья. Тревога стучит по моих решеткам. Резко, настойчиво, бесцеремонно. Грозя вот-вот сломить их, разбить мой каркас, дав волю осужденному  "номер такой-то". Голуби. Крылатые бомжи перенаселенного города. Бьются в окна спящих горожан, требуя свою ежедневную дань. Вырывая из неги счастливого утреннего сна, пробуждая тревоги и рутинные хлопоты.. размыкающие  объятия любовников...

Чужая память как быстрая река, отпечатывает тебя многократно, но изменяет с первым встречным ...

Двери общественного туалета хлопали от порывов январского ветра. На бетонном полу лежала изъеденная блохами и стригущим лишаем слепая собака, она дрожала всем телом, сжималась от судорог и тихо скуля, жалась к бетонной стене. Силилась открыть свои опухшие веки, пытаясь понять, кто же вошел и принес этот холод с крохотными жалами маленьких льдинок? Что ей причинит этот неведомый кто-то? Ударит ли он ее ногой в животик, как не раз бывало прежде? Добьет ли? Или же даст ей недоглоданную куриную косточку? Она не понимала, что доживает свою короткую, странную собачью жизнь в этой грязной, вонючей комнате...