Alan Todd

Письма, найденные констеблем Рэндольфом Картером у сожжённого дома близ озера Амперсанд 19 декабря 1919 года. Упорядочены по дате написания. 6 сентября 1919 года Дорогой Уолтер! Надеюсь, ты помнишь своего старого товарища по Оксфорду Артура Смита! Уже сколько лет прошло, а я до сих пор вспоминаю, как мы с тобой готовились к сдаче экзамена по крокодильским культам греко-римского Египта: надев вместо схенти полотенца и взывая «Себек, нашли на старика Боумана сотню голодных нильских крокодилов!» Не смею тебя задерживать и перейду сразу к делу. На протяжении трёх последних лет я состоял в активной переписке с выдающимся учёным Остином Эвансом из штата Нью-Йорк...

Таня выглядела молодо для своего возраста, несмотря на тяжёлую работу повечерней сестры. За двадцать лет она успела обойти с молитвой Финляндию, Румынию, Польшу, Сербию и отдельные города в десятке стран. Но желанную рясу и статус игуменьи так и не получила. Работа только казалась непыльной — знай себе ходи по городам и посёлкам, обучай молитвам, улучшай показатели роста мирян. Коллеги на ежеквартальных встречах рассказывали Тане про похожую систему у одной старой конфессии. Говорили, что её последователей до сих пор преследуют по всему миру. Но после запуска программы «Взор Божий», которая просочилась...

Сейчас уже трудно сказать, было ли сказано хоть слово правды в тот странный день. Как знать, может, каждый из свидетелей говорил искренне, несмотря на очевидные противоречия. Но начну я рассказ с того дня, когда пропал малыш Джей. Вряд ли в Энксе найдётся хоть один человек, который не знает столяра Тери. Его поделками был украшен каждый двор, весной по парку, что совсем рядом с его домом, было не пройти, не наткнувшись на виртуозно вырезанный скворечник. И у обывателей не возникало сомнений, кому нести кресло с прохудившимся подлокотником. Его мастерская была похожа на небольшую фабрику: на стенах...

Итан не смотрел на часы, когда выходил из бизнес-центра. Ему было достаточно знать, что солнце село уже несколько часов назад. После пятнадцатичасового рабочего дня даже свежий летний ветер вызывал раздражение. «Нет, я так больше не выдержу». Насчитав несколько мятых пятидолларовых купюр, он направился в ближайший бар, еле волоча ноги. Хоть на календаре и была пятница, город будто подменили: дороги пустовали, редкий прохожий встречался на пути. Итан издалека увидел неоновую вывеску бара «После полуночи» и как мотылёк устремился к ней. Выйдя на середину дороги, он обратил внимание на сорочку, которая совсем выбилась из-под ремня...

В моём доме, в этой самой комнате. Оно ворвалось через заднюю дверь, что ведёт к опушке леса. Оно напало на мою семью. Меня предупреждали, рассказывали об опасностях, поджидающих в этих местах, но я закрывал на это глаза. Вот к чему это привело. Я подверг всех риску, не желал ничего слышать. Это плата за мою гордыню. Возможно, я знал, что это случится. Был практически уверен. Но нельзя быть готовым до конца. Чудовище приходило и раньше. Но я был слишком слаб, чтобы противостоять. Оно ходило кругами вокруг дома, заглядывало в окна, протяжно стонало и скребло когтями по деревянной вагонке. А я ничего не мог с этим поделать...

В тот вечер в Хайгейте совершенно не было слышно птиц. Только завывания ветра между облетевшими ветвями вековых деревьев. В воздухе стоял сладковатым запах разложения, мокрый асфальт скрывался под слоями пожухлой листвы. Осеннюю тишь прервал пронзительный вой дикого животного. В Ле Пейн Кодитьен было, как всегда, оживлённо. Все столики плотно оккупировали компашки, шумно обсуждающие последние сплетни шоу-биза. Менее удачливым посетителям оставалось провести этот промозглый вечер в своих квартирках и довольствоваться свежеиспечёнными пан-о-разанами на вынос. Густой воздух кафе обволакивал любого соблазнившегося на запах мёда и свежемолотого кофе...

ым месивом врезались в стекло самолёта. Осколки впились в лицо пилота. Ден отпустил штурвал и старенький Пайпер Команч сразу вошёл в пике. Держась одной рукой за израненное лицо, а второй хватаясь за всё, до чего мог достать, пилот ввалился в салон и вслепую надел парашют. Как раз для такого случая он и лежал  прямо у люка. Нет, не сумасшедшей птицы. Пилот больше ждал, что самолёт собьёт ракета.  На ощупь схватил ручку аварийного открывания, дернул вверх, ухватился за проём. — Господи, контейнер! Сине-белый ящик был закреплён ремнями между пассажирскими сиденьями. Мужчина достал массивный нож...

Для Ричарда это было первое обращение в Службу. И сразу эвакуация. Не то чтобы он сильно жалел об этом, но неприятное сосущее чувство доставало его изнутри всю дорогу от сопроводительной машины до стойки администратора. Он многое слышал об этой организации, что-то было совсем пугающее, но когда это происходит с другими, не придаёшь значения. А стоило, хотя бы ради готовности к предстоящим расспросам и заключению заведующего Службы этого района. Жить в государстве, где женщинам не даётся никакого права на ошибку, достаточно спокойно. Но если происходит Инцидент, то проблем не оберёшься. Ричард...

След от послеполуденного палящего солнца медленно двигался вверх по полу огромного особняка, построенного по индивидуальному дизайну на Голливудских холмах, пока не добрался до второго уровня, где растянулась на кровати Одри. Отражение от белых стен создавало яркое свечение, оно забиралось под тонкое одеяло Palazzo пока окончательно не заполнило всё помещение. После получаса борьбы с негуманным дизайном интерьера, девушка, брыкаясь, сбросила остатки сна и тяжёлой поступью направилась в душ. Обычно этот дом не пустовал: многодневные вечеринки и домашние концерты были здесь рядовым событием. Но сегодня Одри пришлось самой наливать воду в стакан с антипохмельной шипучкой...

Эта процедура уже давно стала привычкой. Раньше читали газеты по утрам, потом читали новостные ленты только проснувшись. Олег проверял аукционы. Четыре раза в день. Вот и сегодня он без особой надежды вбил в поисковую строку название. Руки охватила мелкая дрожь, во тру пересохло. Кадык помпой метнулся вверх-вниз. Он резко развернулся проверить коллекцию. Да, конечно, мозгом он понимал, что никакой ошибки нет. Но вдруг. Глаза забегали по аккуратно расставленной коллекции — нет, все верно. Олег крутанулся обратно к монитору. Ладони взмокли, сердце молотом отстукивало пульс.  Перед ним на экране с манящей недоступностью отображался пакетик тростникового сахара с логотипом кофейни “СкамФакс”...

лкнул ровно в семь тридцать, за полчаса до начала работы. В коридоре ни звука, тесный кабинет ищейки заполнял размеренный гул компьютеров и редкое попискивание индикаторов на экранах. ; Пока загружалась программа, Омикрон аккуратно положил справа от себя блокнот с именными листами, ручку и экспандер. Шумно втянул носом воздух и закрыл глаза. Медленно выдохнул. На установленных по дуге в пять рядов мониторах отобразилось зернистое изображение с трёхсот камер, расположенных в этом квадранте. Левая рука легла на навигационный шар-манипулятор. Основной поток метэков приходился сейчас на общественный транспорт...

Линор помнила последние месяцы фрагментами, вспышками в памяти. До прошлой недели. Вначале было: — Попрощайся с мамой, малыш, — высокий мужчина с густой щетиной и уставшими глазами передал Линор розу. Светловолосая девочка, не отпуская второй рукой подол чёрного платья, взяла цветок и подошла к самому краю неглубокой ямы. Металлический гроб был опущен. Она так и не увидела в нём маму. Потому что была авария. Отец сказал, что так даже легче — не видеть лица. Линор неловко дернула рукой и роза беззвучно ударилась о стальную крышку. От панихиды решили отказаться, все деньги ушли на организацию похорон...