Галина Абрамова

…Допив чай, Андрей, наконец продолжил свой рассказ: - И вот сейчас я расскажу о чуде. Курил я лет десять, наверное. Курил, как говорится, «по-черному», очень сильная у меня была зависимость. И если приезжали родители, например, то я не знал, куда себя деть, так мучительно хотелось курить, но при них мне было стыдно это делать, хоть они и знали о моём курении. …И вот, после еды я, как всегда, открыл форточку, подсел к окну, придвинул ближе пепельницу, взял сигарету и начал ее разминать, предвкушая наслаждение от каждой затяжки, ведь так «вкусно» покурить после чая! Курильщик бы меня понял… Но...

Конечно, я не могла долго дуться на Андрея, и наши отношения постепенно выровнялись и стали прежними… - Андрей, помнишь, ты мне обещал рассказать одну историю из своей жизни на тему «невозможное человеку возможно Богу»? – спросила я как-то у Андрея, когда в очередной раз была у него в гостях, и мы вместе лепили пельмени. - Надо же, запомнила! – воскликнул Андрей, раскатывая очередной сочень. - Запомнила что? Что обещал или цитату из Библии? - Всё. - Ну, это было не очень трудно. Интересно же, ведь я ни одной истории об этом не знаю. А цитата… Я хотела ее запомнить – сильно она меня впечатлила и даже вселила какую-то надежду...

…Андрей приходил каждый день и долго стоял под окнами общежития, а я не выходила к нему и даже в окне показываться не хотела. А Мирка жалела его: - Да выйди ты уже к нему! Зачем так мучить мужика? - Тебе надо, ты и выходи, - пыталась я отшутиться. …Наверное, я мучилась даже сильнее Андрея. Вот почему у меня всё не как у людей? Почему я с лёгкостью общалась с малознакомыми мужчинами, была с ними раскрепощена, а с теми, кто был по-настоящему дорог, я была напряжена и близко к себе не подпускала? Почему всё время возникают какие-то сложности? Почему создаются такие ситуации, когда в глазах дорогих...

Андрей  тоже стал быстро одеваться, повторяя и повторяя один и тот же вопрос о том, что случилось, и всё приговаривал при этом: «Я ничего не понимаю!» Я продолжала одеваться и, немного успокоившись, наконец, сказала ему: - Ничего не случилось, просто кое-что вспомнила. Скорее всего, я когда-то расскажу тебе об этом, но не сейчас. - Но проводить-то тебя можно? - Да. И мы, закончив собираться, молча вышли за дверь. …А снег всё так и шёл, он плавно и мягко ложился под наши ноги, и это как будто добавляло тишины. А на улице было так тихо, так безмятежно, что скрип снега, казалось, оглушал.  Я...

- Дусенька, а пойдём прямо сейчас ко мне в гости, пока впечатления наши от концерта не выветрились! - А это удобно? - спросила я, - Что скажут твои родители, ведь сейчас уже глубокий вечер? Андрей как-то резко замолчал, стал серьёзным и немного грустным, задумался о чём-то своём но, также внезапно заулыбавшись, ответил: - Не переживай, душа моя, всё-всё будет хорошо! Как-то я напряглась: Андрей, казалось, был осторожен и слишком ласков в словах, будто боялся что-то спугнуть, но от слов «душа моя» он показался мне таким родным, что я, проникшись его чувствами, легко согласилась. Тем паче, что и мне самой очень хотелось продолжить разговор о концерте и послушать еще такую музыку...

На этот раз я ждала Андрея с волнением, и когда увидела его в окне, спешащего на встречу со мной, то даже подумалось, что мне приятно быть его невестой, ведь теперь у нас с ним появился общий интерес. Кстати! Раз у Андрея уже были куплены билеты на этот концерт, значит, он любит такую музыку и был уверен, что мне тоже она нравится. Надо сказать, редкий вкус среди молодёжи в наше время. Вот это я попала бы!.. Интересно, кто привил такой вкус Андрею? Родители? Или, может, у него есть какое-то музыкальное образование?.. Да-а-а… А я ведь не задала Андрею ни одного вопроса о нём, кроме того, где он учится...

- Спорим, Валера нас будет угощать чем-нибудь вкусненьким! – сказала Гера, когда мы подходили к дому ее друзей. …Валера нас ждал. Это стало понятно уже на лестничной площадке: очень вкусно пахло едой. Он любил приятные компании с хорошей музыкой и вкусной едой, и потому страстно любил угощать… Переглянувшись, мы заулыбались, и Гера позвонила в заветную дверь. …Пробубнив себе под нос «здрасьте», я долго вытирала ноги, не смея посмотреть на хозяина и войти в квартиру легендарного врача-музыканта-Мюнхгаузена, пока не услышала, как хозяин шепотом спросил у Геры моё имя, и я, вздрогнув от неожиданного...

- Гера, дорогая! Нужна твоя консультация. Объясни мне, что означает «камерный вокальный ансамбль»? - Можно узнать, почему ты об этом спрашиваешь? – не поспешила с ответом Гера. - А можно узнать, почему ты сразу не отвечаешь? - А что-то мне подсказывает, что совсем не музыка заставила тебя заинтересоваться этим… - Правильно думаешь: если я не буду этого знать, то могу сильно опозориться. - Это на какое такое мероприятие ты собралась, что срочного просвещения потребовалось? И я рассказала ей про Андрея, билеты на концерт и то, как по-глупому сама в это вляпалась. А самое главное – про то, что...

И  вот все разъехались по месту постоянной дислокации. А на душе моей стало так мерзко, так пусто:  радовалась я, не знамо чему, скакала и прыгала, как та стрекоза, а потом  – ррраз! -  будто что-то лопнуло, как воздушный шарик. И не стало ни  яркости этого шарика, ни праздника, ни каких-то других причин для радости, будто это меня, а не шарик, опустошили и за ненадобностью выбросили на свалку… Может показаться странным, но не было у меня сожаления о том, что закончился праздник, и не было даже намёка на тоску-кручину по штангистам-шахматистам, совсем не рвалась к ним душа, но что-то свербило...

…С неделю мы «веселились» в свободное от их сборов и наших с Миркой работ время, потом они укатили по месту прописки. Мирка, как ни в чем не бывало, продолжала ходить на работу и заниматься домашними делами, будто и не было вовсе никаких штангистов. А я как-то разом погасла, внутренне скукожилась, и, зарывшись с головой в одеяло, начала думать о том, кто такой для меня Андрей. Я так его ждала, плакала, но стоило появиться мужику, который сказал мне пару приятных слов, который по большому счету мне не очень-то и нравился, который приехал сюда на несколько дней, и я понимала, что уехав, даже не вспомнит обо мне, как я тут же забыла Андрея...

Тёплая компания всё не собиралась, от чего моя хандра не только не уходила, но усилилась. Мирка искала способы вывести меня из этого состояния, но ей это не очень удавалось: Андрей не появлялся, причины мне были неизвестны, и никакого объяснения не приходило в голову, как только то, что я перестала его интересовать. Еще и погода, казалось, навечно установилась дождливой. Снег никак не выпадал, зима никак не хотела начинаться… …Но вот как-то очередным унылым вечером, Мирка подошла ко мне и скомандовала: - А ну, вставай! Я оторопела, но реветь перестала: - Зачем? - Одевайся красиво. Да пошевеливайся! - Куда одеваться? - В ресторан пойдём...

Стыдно признаться, но я очень ждала его звонка, а дни безжалостно тянулись и   ползли  к выходным со скоростью улитки. Да-да, ждала, хоть и не дала ему номер телефона, потому что была уверена – если он захочет, то добудет любую информацию о ком угодно. Такое вот он оставил впечатление о себе. А мне очень хотелось знать – захочет ли добыть… Но его всё не было, и, как назло, погода за окном установилась такая тоскливая, такая плаксивая, что, казалось, до самого сердца добралась её мрачная тень... На меня навалилась тоска, стал вспоминаться Фрол. Но не тот Фрол, которого я отправила к своему ребёнку, а тот, который сам ушёл от меня у лесного костра в моём сне...