Datchery

Я недавно пришёл в театр на современный спектакль. Это всё Лена Арто. Мне Лена сказала: ты бы сходил на современный спектакль, всё же в Москве живёшь. Я её спрашиваю: — А вот эти все остальные, на которые я хожу, 4500 рублей за билет, они какие? Она говорит: — Не беси меня. Я говорю: — Ну я правда не понял! Она говорит: — Сходи вот на Чертокрутова — топовый режиссёр, прогремел до самого Авиньона. Русский пионер иммерсивного театра! Я говорю: — Какого? Она говорит: — Не беси меня. Ну с Леной всегда так, когда речь о театре, недаром у неё такая фамилия. Открыл Яндекс, пишу: режиссёр Чертокрутов....

— Не могу понять, нравится мне или нет, — сказал Павлик капризно. — На мать её похожа, да? Он нашёл приложение, старящее портреты людей, скормил ему фотографию девушки и теперь уныло смотрел на морщинистое лицо. Павлик развернул смартфон, чтобы и Глеб посмотрел, но тот упёрся взглядом в угол под потолком и даже не ответил. Потом опёрся о стул, потянулся тростью к паутине и принялся гоняться резиновой ножкой за паникующим пауком. Павлик шмыгнул носом. — Вообще говорят: если узнать, какой станет твоя девушка, посмотри на её мать. Народная мудрость. Ножка стула подломилась, и Глеб шумно обвалился под украшенную ёлку...

Иван проснулся, вытянул тощие ноги под тяжёлым нагретым одеялом и прислушался к нудящему за окном дождю. Во рту было скользко. — Срань, — прошипел он и сглотнул. — Надо пожрать. Он нащупал: правой рукой телефон на табуретке, а левой ногой болячку на правой икре. Начесавшись, скинул одеяло, брезгливо глянул вниз на тело, скинул ноги с постели и, выдохнув, сел. В пояснице что-то щёлкнуло и Иван, досадливо поморщившись, пробормотал: «Утренняя гимнастика, бля». Усевшись, он довольно долго елозил узловатым пальцем по экрану, гоняя бургеры туда-сюда. Наконец ткнул в тот же, что всегда, сделал заказ и машинально переключился на твиттер...

Потап Степанович проснулся, сонно посучил ножками под тяжёлым нагретым одеялом и с удовольствием прислушался к нудящему за окном дождю. — Идёт, подлец, — промурлыкал Потап Степанович с поддельным осуждением. — Ну а мы сейчас завтрачек. Он нащупал на табуретке телефон, открыл меню и стал вертеть его туда-сюда, время от времени почёсывая то правой ногой левую, то левой правую. Наконец Потап Степанович отбросил одеяло, хлопнул себя по просыпающемуся животу и ловко спустил ноги прямо в тапочки — он считал это упражнением и называл «четвертьоборот с опорой на зад». Усевшись, он быстро сделал заказ, швырнул телефон — по-барски, но в то же время весьма осторожно — потянулся и потопал на балкон...

Артур Иванович задумался о сырниках, и это мешало ему есть. Чуткая официантка забеспокоилась и подошла спросить, всё ли правильно, всё ли нормально. Артур Иванович нестеснительно поглядел оглядел её всю и отослал, ничего не объяснивши. Ему было, как и всегда, вкусно, но беспокойство, родившись где-то в середине тарелки, росло и росло. Он отодвинул тарелку, кликнул официантку и, посмотревши на длинные женские пальцы возле белых объедков, вышел вон. В кулинарном отделе продовольственного магазина он взял ровно столько сырников, сколько ему подавали обычно — шесть штук, и купил сметаны. Разогревши...

Пьеса Фенечка. Мама! Мама! Никто не приходит Фенечка. Папа! Папа! Никто не приходит Фенечка. Стасик! Стасик! Никто не приходит Фенечка. Айка! Никто не приходит Фенечка. Никого нет. Появляется Иван Ильич Иван Ильич. Что ты расшумелась? Фенечка. Я одна на целом свете. Иван Ильич. А где ж все? Где мама? Где папа? Стасик. Собачка. Фенечка. Их убили. Иван Ильич. Как убили? Фенечка. Не хочу рассказывать. Иван Ильич. Воля твоя, а так не бывает, чтобы всех — и убили. Фенечка. Как же не бывает, когда я одна осталась. Иван Ильич. Вот уж не знаю. У нас цивилизованный мир. Фенечка. Иван Ильич, вы негодяй. Появляется инспектор Инспектор...

Пьеса Андрей Богданович. Ну и денёк сегодня, а? Дусик. Ой, Андрей Богданович. Андрей Богданович. Ну, ну, не куксись. Давай, прости-ка меня. Дусик. За что? Андрей Богданович. Как за что? За всё. Такой день. Дусик. Сразу за всё — это мне трудно. Андрей Богданович. Ты что, не силён духом? Дусик. Что вы, я конечно! Целиком. Андрей Богданович. А что ж тогда тебе трудно? Дусик. Очень уж вы меня за год наобижали, Андрей Богданович. Прямо гложут обиды. Андрей Богданович. Так-таки и гложут? Дусик. Очень. Андрей Богданович...

В ресторане Игорь сидел лицом к телевизору, а Фенечка — лицом к Игорю. Телевизор показал новость о смерти писателя, нобелевского лауреата. — Ты читал «Волшебный холм»? — спросила Фенечка. Игорь ответил, что читал. — Жалко, — сказала тогда Фенечка, — что не бывает новостей, что кто-то родился. Всё умер да умер. Например, сегодня родился великий режиссёр такой-то. Игорь не понял. — Люди бы радовались. Ведь всем радостно же, когда рождается принц. — Так это, — объяснил Игорь, — он же, когда рождается, ещё не режиссёр. — Но он уже будет режиссёр. — Да хер его знает, будет он или не будет. Вот когда Пушкин родился — ты что думаешь, всё такие: «Ёпта, Пушкин»? — Ну нет...

Когда её спросили, зачем она, она рассыпалась на множество аргументов. Их зарыли и написали сверху: «Что и требовалось доказать».

— Я боюсь, что она сядет ему на шею, — живо сказала Марийка и красиво покачала головой туда-сюда. — Как бывшему мужу села. Янех сосредоточенно целился чайником в кружку. Он очень старался, но кружка всё равно выскользнула из длинных скрюченных пальцев и со всплеском стукнулась о кафель. — Ему н-нельзя сесть на шею, — сказал Янех, задумчиво рассматривая лужу сверху. Девочки похватали тряпки и заелозили у него под ногами. — Почему? Я ж говорю — как бывшему мужу. Этот муж был подкаблучник-подкаблучник. Янех осторожно переставил ноги и пробормотал несколько раз слово «подкаблучник». — Сесть-то можно, — сказал он наконец...

По Мясницкой ходят красавицы, полицейские, учителя, морщелицые нищие бабушки и поэт с лицом упыря. Федеральная служба поэзии распустила визглящихся псиц, чтоб они охраняли, мохнатые, недотрожность мертвящих границ. Шар космический ёжко ёжится на орбитной своей высоте. Он сжимается, морщит кожицу, тщась родить хоть угрозку орде. И рождает гора недодевочку и ей в пару меня-толстяка, Чтоб мою соплевую распевочку с отвращеньем впускала в себя. Жрут котёночка две собаченьки в водоплиточной говноте. Хвостик хрумкают, лапкой чавкают, заходясь в боевой хрипоте. Краснокрестная белая гвардия, приметнувшись на помощь зверьку, принесла боевое задание бурой грязью на белом боку...

Башня — карта № 16 старших арканов. Различные объяснения образов, изображённых на карте, включают отсылки к библейской истории о Вавилонской башне, которую разрушил Бог в наказание человечеству за гордыню. Артём допил кофе, прошёлся по кабинету, открыл и сразу же закрыл обратно дверки шкафа, заставленного папками. Наконец подошёл к компьютеру, нажал кнопку, глянул на раскрывшиеся графики и плотно выругался. Даже всматриваться нечего — настолько безбожно врала программа-метеомодель. Факт минус пятнадцать, а у неё минус шесть. Неделю назад всю область засыпало снегом, а на графике показано — ясно...