Несломленные судьбой

— Миша, где деньги, которые я откладывала? — с недоверием спросила я, обводя взглядом нашу квартиру, которая мне казалась ещё роднее, чем раньше. На кухне свет медленно угасал, и тусклое освещение только подчеркивало его добродушную улыбку. Он вытирает руки полотенцем, словно всё в мире прекрасно, а под ногами уже начали трещать кирпичи. — Какие деньги? — он пожал плечами, но я заметила, как его взгляд убежал в сторону. Наша жизнь была полна мечтаний. Мы откладывали на квартиру, на маленькую семейную жизнь, где бы утром пили кофе и смеялись над банальными переживаниями...

На мгновение в воздухе повисло напряжение. Юлия посмотрела на Сергея, а затем на его маму — Елену Николаевну, одетую в строгое платье с ярко-красной брошью. Её уверенность словно сгущала атмосферу, и Юлия почувствовала, как тревога накрывает её, как волна. – Да, мам, я беременна, – произнесла она, еле сдерживая дрожь в голосе. Это было важно нашему семейству. Она знала, что именно сейчас затеивается некий ритуал, который останется в памяти надолго. Елена Николаевна вдруг замерла. Её лицо исказилось от неожиданности, а затем расплылось в улыбке, почти праздничной...

Летнее утро выдалось на редкость жарким. Солнце, едва перевалив за горизонт, уже нещадно палило, заставляя торговцев на городском рынке прятаться под широкими навесами. Анюта неторопливо шла вдоль рядов, придирчиво разглядывая разложенные на прилавках фрукты. Каждый яркий экземпляр манил её, вызывая воспоминания о детстве и семейных застольях, когда мама с бабушкой закатывали варенья и компоты, а смех и столы ломились от угощений. – Сергей, глянь, какие яблоки! – с восторгом воскликнула она, останавливаясь возле прилавка, где горкой лежали крупные августовские яблоки...

Разделённые мечты Люба сидела за кухонным столом, свершая поразительной сложности маневры с вилкой и хлебом в руках, пытаясь подогнать своё тело под требования привычной обстановки. С той первой зимы, когда она вернулась домой, её мир перевернулся. Она могла бы сказать, что оказалась в крепости, где ей давали тепло и поддержку, но время здесь шло медленно, и её внутреннее напряжение становилось постоянным спутником. Ира прошла в кухню с кружкой. Она неожиданно рассмеялась, когда увидела, как старомодный чайник шайбами смеялся с гудками...

Саша любила возвращаться домой в такие вечера — когда мягкий свет заката проникал сквозь тюлевые занавески, наполняя её квартиру особенным уютом. Она специально выбрала эту двушку на восьмом этаже — с просторной кухней и видом на парк. Три года обустраивала каждый уголок, создавая свой идеальный мир, где каждая вещь знала своё место. Джаз... Тихий джаз всегда встречал её после работы — она настроила умную колонку включать музыку к её приходу. Саша на секунду прикрыла глаза, впитывая знакомые звуки трубы, и потянулась к выключателю...

Тёплый майский вечер окутал кухню ароматом свежезаваренного чая и сладкой ванили. Я только что извлекла из духовки ароматный яблочный пирог, когда раздался звонок в дверь. Сквозь матовое стекло я увидела знакомый силуэт свекрови и, глубоко вздохнув, натянула на лицо привычную улыбку. – Тамарочка Ивановна, проходите! – мой голос прозвучал даже слишком весело. Свекровь, маленькая, но удивительно энергичная женщина, влетела в квартиру с огромной коробкой тортом. Её цветастое шёлковое платье и крупные бусы источали запах любимых духов – сладких, как растаявшая карамель...

За окном медленно сгущались сумерки, окрашивая уютную кухню в нежные тона. Даша, стоя у плиты и помешивая борщ — любимое блюдо Руслана, чувствовала, как нарастает усталость после долгого рабочего дня. Каждый сантиметр кухни дышал теплом, но в носу всё равно стоял привкус тревоги. В последнее время свекровь, Тамара Ивановна, всё чаще заходила в гости, и её всё более критичный взгляд давил на Дашу, как тяжёлый груз. – Дашенька, – начала она, неспешно помешивая остывший чай, – может, настало время искать нормальную работу? Руслан всё тянет за двоих...

– Ты вообще в курсе, что мы сегодня должны были покататься на лодке? – с недовольством воскликнула Маша, стоя на краю причала с картиной разочарования на лице. Вокруг играло летнее солнце, отражая свет на волнах, как будто призывая их к новым приключениям. Я почувствовал себя виноватым, глядя на её разочарование. – Я знаю, но… – я замялся. – В этом году нам не повезло с погодой. Она вздохнула, а в её глазах мелькнула искорка надежды. – Ну, признай, если бы мы были на лодке, мы бы попали под дождь!...

– Сын с бывшей женой поселятся здесь, тебе придётся с этим смириться, – категорично добавил муж, и его слова повисли в комнате, словно резкий холодный ветер, ворвавшийся в уютный дом. Я стояла в кухне, вдыхая аромат свежезаваренного чая и ощущая, как внутри все обнулилось. Подходя к окну, я заглядывала в сад, где наши старания по уходу за растениями были олицетворением нашей совместной жизни. Казалось, мир подождал, закрыв глаза, чтобы не слышать, как я переживала этот момент. – Как? – еле выдавила я из себя, поворачиваясь к Александру...

Летнее утро выдалось на редкость жарким. Солнце, едва перевалив за горизонт, уже нещадно палило, заставляя торговцев на городском рынке прятаться под широкими навесами. Анюта неторопливо шла вдоль рядов, придирчиво разглядывая разложенные на прилавках фрукты. Её опытный взгляд безошибочно выхватывал самые спелые, самые сочные экземпляры. – Сергей, глянь, какие яблоки! – Она остановилась возле прилавка, где горой высились крупные августовские яблоки. – Белый налив, мой любимый. Помнишь, как в прошлом...

Саша резко обернулась и увидела племянника, который скакал по комнате в кастомном костюме супергероя, сечь воздух воображаемыми мечами. За ним следом шла Катя, с недовольным выражением лица, надув губы. — Дима! Не надо скакать по чужому дому! — на неё невольно вырвалось. Но в голосе не было строгости, только усталость. Дима не обратил на её слова никакого внимания и продолжил выпрыгивать в воздух, как будто он действительно был героем своего приключения. Он приземлился, покачнувшись, и обернулся к Саше, смеясь: — Тётя Саша, смотри! Я— СуперДима, могу сделать всё! Сердце Саши сжалось...

Витя посмотрел на треснувшее стекло фотографий и принялся размышлять, как же он мог так всё испортить. В его голове крутились воспоминания о том, как они с Ольгой выбрали эту рамку, нарезали ленты для свадьбы, как он произносил клятвы любви и верности. А теперь вместо теплых слов звучат ссоры и недовольство. – "Сын, сын, сын" – только и слышно, – подумал он. Невозможно было просто так разъединить две части его жизни. Кто-то должен был понять, что и Ольга, и Ирина важны по-своему. Витька снова встал и подошёл к двери спальни...