Жуткое | Ужасы

В данный момент я фактически сижу на чемоданах в ожидании поездки в ДС и, таким образом, несколько ограничен во времени на написание и публикацию этого текста, поэтому заранее прошу простить меня, если мой слог будет слишком неуклюжим, а повествование сумбурным. Вынужден заметить, что развязка истории, которую я собираюсь рассказать, скорее всего будет определена результатами этой поездки, но, тем не менее, я ощущаю острую необходимость рассказать её именно сейчас, потому что потом может оказаться слишком поздно, или всё это просто потеряет всякий смысл. Тут мне хотелось бы задать вопрос: как часто вы обращаетесь к воспоминаниям из раннего детства? Могу поспорить, что вы можете с ходу оживить в памяти с десяток эпизодов времён вашего четырёхлетнего—семилетнего возраста, а также несколько отрывистых картин и сюжетов ещё более ранних. Многие из этих воспоминаний связаны с действительно яркими запоминающимися событиями, некоторые — с событиями на удивление непримечательными, и, возможно, некоторые — с событиями, не способными выдержать испытания элементарной логикой. Выступив в роли Капитана Очевидность, напомню также, что есть огромное количество вещей о которых вы не помните, но и они могут буквально встать перед глазами, вытянутые за цепочку ассоциаций, на которую вас может натолкнуть простая случайность. И вот тут, как я теперь отчётливо осознаю, есть один чертовски тяжелопреодолимый для критического мышления подводный камень: некоторых из этих событий на самом деле не было, они — плод феномена ложных воспоминаний, картины из снов и детского воображения, подогретого неверным толкованием разговоров взрослых, ну и всякое подобное. Попробуйте интереса ради напрячься и вспомнить что-нибудь эдакое, что-нибудь вроде непонятных букв, или рисунков в небе, соседки по подъезду, выгуливающей фарфоровую куклу на поводке, или весёлого старичка, развлекающего детвору, откручивая и прикручивая на место головы добровольцев. Если вспомнили, добро пожаловать в клуб. Странно, что я об этом пишу, да? На самом деле мне просто ужасно сложно выйти на центральную мысль этого абзаца не в последнюю очередь из-за того, что я нихрена не разбираю в том, о чём собираюсь писать. Ну а вот что, например, прикажете делать, когда воспоминания о чём-то ненормальном и жутком, которые можно было бы легко списать на игру воображения, вдруг начинают обретать всё более реальные очертания? Ладно, обо всём по порядку. Всю свою осознанную жизнь я прожил в одном из областных центров ближнего замкадья. Когда я был ещё совсем ребёнком, я часто и подолгу гостил у бабки с дедом, живших в небольшой дореволюционной деревеньке в часе езды от города, ныне раскупленной под дачные участки. Пять лет назад умер дед, в этом году умерла бабка, и участок земли с домом было решено продать. Благо, потенциальные покупатели нашлись быстро. Это была молодая пара с трёхгодовалой дочерью, отец семейства Вадим — друг детства моего двоюродного брата по отцовской линии. В один прекрасный день мы с Вадимом созвонились и договорились, что он с семьёй приедет посмотреть на участок и обговорить формальности. Встретиться договорились у развилки на окраине деревни, чтобы им не пришлось самим выискивать дорогу. До места встречи я добирался своим ходом, благодаря чему неслабо опоздал. У развилки я застал жену Вадима Юлю с дочерью Дашей. Как позже выяснилось, сам Вадим приехать не смог из-за каких-то неотложных дел. Юля, видимо порядком утомившись от ожидания, сидела на капоте машины и ковырялась в мобильнике, в то время как её дочь валялась рядом на траве и громко рыдала. Меня удивило наплевательство матери, тем не менее, я представился, извинился за задержку и только после этого сдержанно осведомился, что случилось с ребёнком. — Я не могу её успокоить, — ответила Юля, — она у нас та ещё фантазёрка. Вот, говорит, хорёк утащил в лес её котёнка, при том что мы Ваську с собой не брали. Но ей не втолкуешь же — твердит своё и хоть ты тресни. Девочка, утирая слёзы, закивала и показала пальцем в сторону старого леса, начинавшегося сразу через дорогу. — Наверно, куница, а не хорёк, — не к месту попр

Это не мой ребенок. Это было всё, о чем я могла сейчас думать. - Дорогая? - сказал мой муж, - всё в порядке? - Кто это? - спросила я, уставившись на маленькую девочку, которую я никогда раньше не видела. Она была одета в одежду моей дочери, - где Лиза? Муж посмотрел на меня с беспокойством, а девочка выглядела ужасно напуганной. - Что ты имеешь в виду? - спросил мой муж, - ты хорошо себя чувствуешь? Почему он уходит от ответа? Почему не может просто сказать? Я глубоко вздохнула, пытаясь сохранить спокойствие, но получалось это крайне плохо. - Со мной всё будет хорошо, - сказала я, повышая голос - как только ты скажешь мне, где моя дочь! Муж нахмурился, положил крепкую руку девочке на плечо и прошептал: - Иди наверх, дорогая, мама плохо себя чувствует. Глаза маленькой девочки наполнились влагой. Она прижала свои учебники к груди и бросилась на второй этаж. Я услышала, как хлопнула дверь комнаты моей дочери. На лице мужа было выражение жалости и сдержанного гнева. - Ты не принимала лекарства, - сказал он, - не пытайся это отрицать, по глазам вижу. Я махнула рукой в пренебрежительном жесте: - Мне это не нужно, они только затуманивают мой разум. Гнев на лице моего мужа стал менее сдержанным. Морщины на губах углубились. Казалось, что он вот-вот взорвётся. - Ты помнишь, что случилось в прошлый раз, когда ты это сказала? - Я... Мне нечего было сказать. Стая разбитых и запутанных образов заполнила мой разум, словно волна тошноты, которая приходит перед рвотой: мой муж весь в крови кричит "смотри, что ты заставила меня сделать!" Земля начала уходить из-под ног. Я упала в объятия мужа. Горячие слёзы текли по моим щекам, а тело содрогалось от сильных рыданий. Сильная рука нежно гладила мои волосы, а спокойный до ужаса голос шептал мне на ухо: - Тссс, это не реально, дорогая. Я клянусь, что это все не реально, это всё в твоей голове. Я молча кивнула. Волна паники начала стихать. Муж отнёс меня в спальню и подошёл к комоду, где хранил баночку с лекарствами. Эти таблетки надо было принимать каждый день, чтобы поддерживать здоровье в норме. Я проглотила их с благодарностью. Вскоре мой разум стал размытым. Я почувствовала, что становлюсь зомби, которому можно сказать что угодно, сделать что угодно, но никакого адекватного ответа на это не последует. Конечно, я знала, что всё это неправильно, что эта девочка вовсе не Лиза. Я знала, что смерть моей дочери сводила с ума не меня, а моего мужа. Я знала, что он похитил эту девочку, когда она была ребенком, и уверил себя, что она Лиза. Но, самое главное, я знала, что если я не приму свои таблетки, если я разрушу его ненадёжную иллюзию счастья, он убьёт девочку и начнёт всё сначала. Так же, как он сделал и в прошлый раз.