Абсурдные ужасы

Телепортация, сыр, коренной зуб, гибель человечества. *** Утро четверга перевернуло жизнь двадцатитрехлетнего Билли с ног на голову. Всё началось с зубочистки и неправильно растущего зуба мудрости. Как и всегда после приёма пищи, даже самого безобидного, между зубом мудрости, который рос вбок, что предвещало ужасную процедуру, вернее, полноценную операцию по удалению зуба, и соседствующим зубом застрял кусочек сыра Чедер. По обыкновению, Билли уже тянулся за зубочистками, как почувствовал потребность поковырять в носу...

Наступит день, когда я выиграю В лотерею Знаю, что ни сегодня, ни завтра И не на следующей Неделе Однако, верую я Судьбы настигнет Протуберанец Достигнет моих чакр Протянет ко мне Свой палец По системе начинаю Каждое-божее Своё утро: Левую ладонь в тапок На правый висок - Пудру Через одну застегну Пуговицу На дубленке Перед выходом из дома Пригрожу кулаком Столовой Клеёнке На кассе возведу Позади себя великое Столпотворение Выбирая билеты Впаду в легкой степени Забвение Из...

писатель берётся за расследование таинственной гибели юной пациентки психиатрической клиники I Снаружи внушительное здание в ампирном стиле напоминало резиденцию эксцентричного ирландца-аристократа, нежели обитель умалишённых. Такое стойкое впечатление у Генри сложилось ещё при первом визите в лечебницу, состоявшемся почти четверть века назад; Как выяснилось, ассоциация осталась неизменной и по сей день. Генри подался вперёд с заднего сидения такси, чтобы лучше разглядеть частную лечебницу через ветровое стекло, по которому с ленивым скрипом скользили дворники...

С дрожащим пламенем свечи, по тропинке брёл почти в ночи, Всё глубже в лес и вдаль от дома, по случайно найденной тропе, Ведь он подумал: может снится, с участком прямо на границе – Вот лес, а сквозь него искрится нечто, будто взгляд во тьме, Со свечой к границе леса, к циклопической стене, А за ней тропа блестит в росе; Не внемля разуму, испугу, на каждый шаг три сердца стука, Над головой беззвёздный купол, сомкнулась клетка из сухих ветвей, Ведомый странным интересом, зовущим вдаль проклятым бесом, Тот...

сумасшедший проникает в загородный дом, чтобы похитить, как он уверен, таинственный артефакт. В паутине, в падающих лучах предзакатного солнца, пробивающихся сквозь туман пыли, висел Он. Халат. На ссохшейся деревянной вешалке, а вешалка в свою очередь цеплялась ржавым крюком за веревку, протянутую от одной стены захламлённого чердака до другой. Выглядело это так, словно раздавленная машиной лягушка прожарилась на раскалённом асфальте, после чего её подвесили досушиваться за её же скрученный вывалившийся язык...

В тот самый дом она, приехав, что достался по наследству Из глуши, где выживая, и каждый день был не по средствам Бросив сумки на пороге, в тёмный холл вошла в тревоге Предстал ей сумрак коридора, сомкнуты шторы без узора Выцепив из полудрёмы, с тягучим стоном вековых петель Захлопнулась входная дверь; Вверх, со скрипом от ступеней, сознавая постепенно: «Конец невзгодам в новом месте, здесь жизнь я новую начну», И только стоило подняться, как страх иголкой вдруг кольнул, Дрожа, у замешательства...

Приобретение антикварного шкафа оборачивается кошмаром для молодой пары Шкаф занимал всю стену гостевой комнаты, а это без малого шесть с лишним метра. Только вдумайтесь, это целых шесть большущих шагов и ещё один обыкновенный. Не удивительно, что сразу после установки трёх секций громады-шкафа гостевая стала называться гардеробной. Три месяца назад её отец прислал ссылку на объявление, по которой Грег нехотя перешёл из вежливости, ведь Карл часто присылал ссылки на разного рода антиквариат (в переводе с вежливого – хлам)...