ЗА РУЛЕМ В ТУРЦИИ

Ну, конечно! Кожаная голова Васьки в ООНе, единственным приметным местом которой является криво прорезанный вечно мокрый рот, надрывается одновременно от недоумения и возмущения. “Как вы могли только такое подумать! Мы не бьём по целям, не имеющим военного значения! Это они сами так бездарно противовоздушно обороняются! Отберите у них всё, что вы там им напоставляли, и вы увидите, как наши мирные ракетки, долетят, наконец, туда, куда направлялись изначально. Совершат там свой мирный, практически...

Позволю себе начать с самоцитирования, это хотя и грех заметный по столетней давности понятиям, но на фоне риторики современных “Цицеронов” - далеко не первой руки. У них теперь выражение “а я уже давно об этом говорил” не только вовсе не зазорно, но и служит подчас железной формой доказательства любой глупости. Коими, собственно, и наполнено до краёв любое из их речеиспусканий. Итак, хе-хе, “я уже давно как-то сказал”, что устойчивое выражение “некрасивая женщина” это оксюморон. Столь же верное по своей действительности, как и “серьёзный мужчина” или “прелестный ребёнок”...

Вспоминается, в качестве иллюстрации, как тогда ещё вполне себе замечательный, Ростислав Валерьевич Хаит, участник тогда ещё вполне себе интересного “Квартета И”, в, и сейчас ещё, занимательном фильме “День выборов” (не путать с “Днём выборов 2”) потешался над глубокой уверенностью “людей обыкновенных” в том, что их мысли и тревоги должны волновать всех окружающих. В роли такого человека, мягко говоря “обыкновенного” и уверенного, Нонна Гришаева (о женщинах без эпитетов обойдёмся, в данном случае)...

Как логически безупречно рассуждал самый вдумчивый медведь “стоакрового леса”, по совместительству, самый обаятельный мультперсонаж нашего телевизионного детства, это вж-ж-ж - неспроста! И зачем тебе, собственно, так уж жужжать, если ты не пчела? А пчёлы существуют только для того, чтобы давать мёд! А для чего существует мёд? Правильно, чтоб я его ел. Что называется, логика превыше морали. Может показаться, что автор одновременно потерял совесть и всякое уважение к своей аудитории, и перешёл на совсем уж вульгарные (общеизвестные (лат...

Пожалуй, самая большая неприятность, способная ныне приключиться с бестолково галдящей толпой “народных избранников”, заполонивших собою помпезное здание на улице “Охотный ряд”, аки тараканы традиционное место хранения мусорного ведра - шкафчик под мойкой, это вовсе не грядущие сентябрьские псевдо перевыборы. А скорее - внезапная безжалостная эпидемия гепатита по типу “А”. Заболевание, как известно, вовсе не летальное, легко излечимое простым воздержанием от переедания и, главное, злоупотребления напитками и прочими “излишествами нехорошими”...

Самые увлекательные мысли и идеи обычно приходят где-то между пятью и шестью часами утра. Как-то очень уж беспардонно это с их стороны, согласитесь. Приходится вытаскивать свой ленивый организм из кровати ни свет ни заря, несмотря на то, что вчера совершенно напрасно посмотрел до конца второй тайм Италия vs Албания. Как в старинном классическом семейном анекдоте про заботливую жену и мужа, решившего насладиться повтором вчерашнего матча в классической же обстановке: под холодное “Жигулёвское” из эмалированного бидончика и со строгим сохранением интриги...

Очень уж это мне нравится, когда усталый но совершенно спокойный умница Игорь Александрович Яковенко, живое воплощение слов “энциклопедист” и “эрудит”, начинает очередной свой утренний стрим фразой - “вначале, историческая рифма”. И далее, обычно, следует какой-нибудь существенный пример из истории человеческой политической жизни, который очередной раз подтверждает, что нечто похожее в истории уже происходило. Тогда политики совершили такую-то и такую-то ошибку и вот к чему это привело. Как в медицинской...

"Omnia mea mecum porto" древнегреческий мудрец по имени Биант. Давайте теперь всё-таки обернёмся к ненавязчиво анонсируемой автором, то есть мной, на протяжении трёх июньских дней теме, и продолжим нелёгкий труд Николая Алексеевича Некрасова. Только будем отвечать не на вопрос “Кому на Руси жить хорошо”, ставший риторическим ещё во времена самого поэта, а на вопрос “Где на Руси жить будет полегче?” Заметим, что на напрашивающиеся сопутствующие вопросы “когда” и “почему”, мы кажется уже ответили в предыдущих двух публикациях...

Словами самого известного попугая времён ещё советской эстрады - “А я и здесь молчать не буду!” Отвлечёмся на минуту от основной темы наших рассуждений, начатых вчера и позавчера, и пройдёмся придирчивым взглядом по скабрёзным видеоматериалам, с участием якобы распоясавшегося Германа Оскаровича на подмостках аэропорта города Горно-Алтайск. Полагаю, все вы видели обсуждаемые события, ибо ещё уважаемый Владимир Владимирович Маяковский справедливо заметил: “Послушайте, ведь если звёзды зажигают - значит...

Ещё совсем немного о себе. Одна из самых неизменяемых привычек, сопровождающих меня уже практически шесть десятков лет, это оставлять всё самое вкусное на тарелке на потом. То есть, сначала я поглощаю всё самое, ну, на мой взгляд, невкусное, потом то, что чуть повкуснее и в конце уже ем то, из-за чего, собственно, и садился за стол. Спасибо ангельскому характеру моей мамы, не доедать нам с сестрой было запрещено. При этом к маме теперь никаких претензий, мама - милая и весёлая хохлушка (надеюсь, никто не узрит в этом приятном слове пренебрежения к славному народу)...

Пропуская огромное количество информации, казавшейся в эти последние три месяца ужасающе важной, нам пора уже, наверное, обратиться своими мыслями к недалёкому и нерадостному будущему, ожидающему наше народонаселение, пожалуй, что и сразу вслед за ближайшим августом. Августом, в том смысле, что сей кусочек календаря, кажется, всегда на Руси сопровождался чем-то сверхъестественно неотвратимо судьбоносным. А в те, совсем не меньшие числом, года, когда этот тридцать один зловещий день заканчивался безо всяких катаклизмов, мы всё равно облегчённо вздыхали утром первого сентября...

Мы теряем сподвижников. Пусть даже и таких, “на белых конях и в чёрных полумасках”, общим числом “не менее двух дюжин”, в общем, вы поняли, выдуманных во имя спасения незадачливого кавалерийского корнета Лёши Плетнёва. Теряем тихо и удручающе спокойно, с достоинством раскоряченного непростой и неоднозначной жизнью старого кривого клёна, за наглухо задраенным на зиму, ноябрьским подслеповатым окном, отпускающим при каждом порыве ветра свои бывшие листья. Не огорчаясь, не цепляясь и, в общем-то, не задумываясь...