Давайте поговорим

«— Я договорился о живых картинах в театре, чтобы заполнить время, — сказал он. — Светские люди в наши дни быстро устают от одного удовольствия, поэтому необходимо запастись несколькими, чтобы развлечь умы, которые не способны думать или занимать сами себя. Дело в том, что люди даже не способны долго разговаривать, потому что им не чего сказать!» — Мария Корелли «Скорбь Сатаны»

" Монолог Смерти" (Ссылаясь на произведение М.Зусака "Книжный вор") Как же безумно я хочу в отпуск. Забыть все лица, что мелькали перед глазами нескончаемые тысячи раз. Уж лучше Запомнить каждую каплю в шумном море. И увидеть, как ветер гонит листья в даль, забирая их с собой. Пожалуй я бы хотел найти место, где я буду не нужен. Когда я снова и снова погружаюсь в пучину создаваемую душами. Безмолвные лица людей выражают пустоту, которую никто не может заполнить. И я не могу. Я не могу им помочь, не могу забрать их с собой, когда они того желают, когда портят свои голосовые связки, в надежде, что так станут хоть на миллиметр ближе ко мне. Как бы я хотел вдохнуть чистый воздух без пыли и красок. Каждый раз, когда затихает истошный крик, полный безвольности, пустоты и боли, я слышу свое дыхание и шаги. Я слышу запах, что ядовито въедается в воздух. Мне кажется он исходит не просто от душ, которые больше никогда не вернуться. Этот… этот порой пресный, стягивающий виски запах, заставляющий на миг задержать дыхание, чтобы не чувствовать его, преследует именно меня. Куда бы я не шел, и где бы я не пытался спрятаться от него, он всегда рядом, крадётся за мной по пятам, будто убийца за жертвой. Знаете я не ношу плащей, разве что когда холодно. Мое лицо не  обглоданный череп, у меня нет пронзающей стали, однако представляют меня именно таким. Холодным, безликим я часто встречаю себя на рисунках. Смотрю на них и понимаю,  что видят во мне только зло, того кто забирает самое ценное и сокровенное, оставляя живых на произвол судьбы. Всякий раз я старался делать это с легкостью, по обыкновению с осторожностью, однако понимаю что другим это дается тяжело. Они падают на колени, рыдают навзрыд, а их голос, он  раздается эхом в темных пустых коридорах. Я не стараюсь быть милым, простите, я лишь подхватываю покрытое корочкой тело и уношу в никуда. Странные они, эти войны. Море крови и жестокости — но и сюжетов, у которых также не достать дна. «Это правда, — невнятно бормочут люди. — Тех, кто шел слева и справа, убило, а я так и стоял, единственный не получил пулю между глаз. Почему я? Я остался, а они погибли?»  Знаете Говорят, война — лучший друг смерти, но мне следует предложить вам иную точку зрения. Война для меня, как новый начальник, который требует невозможного. Стоит за спиной и без конца повторяет одно: «Сделайте, сделайте…» а ведь  Земля всегда качается под ногами, если убивают, того кто жил и дышал рядом. 1942 - год, стоивший эпохи, и что там коса, черт побери, там была нужна метла или швабра.  за свои годы я перевидал великое множество молодых мужчин, которые думают, что идут в атаку на других таких же. Однако нет. Они идут в атаку на меня. То лето ...было новым началом и новым концом. Знаете небо каждое утро выцветало до белой простыни. Весь день напролёт, пока я переносил по небу души, простыню забрызгивало кровью, пока она не пропитывалась насквозь и не провисала до земли. Вечером её выжимали и вновь отбеливали к следующему рассвету. И всё это́, пока бои шли только днем. Лучшие души. Поднимаются мне навстречу и говорят: я знаю, кто ты такой, и я готов. Конечно, я не хочу уходить, но пойду. И пусть трудно согреть руки, когда души ещё дрожат, но все же  качество которому я завидую. Людям, если уж на то пошло, хватает здравого смысла умереть. По-моему, им нравится полюбоваться разрушениями. Песочные замки, карточные домики — именно с этого они  и начинают. У меня тоже есть сердце. Я не свирепый. Я не злой. Я — итог. — Не более чем полет мысли Не более чем зарисовка Ваш покорный слуга —

«Ветер» Я стоял на самом краю, мое сердце бешено колотилось, а подсознание кричало, что я слабак. Я противился самому себе. Настолько никчемен, что даже покончить с собой не могу. Меня охватывали волны ветра, раскачивая туда-сюда, будто моя жизнь была игрушкой. А ведь она правда была игрушкой, которую слишком просто сломать. Но сломали ли ее действительно. Я сам до конца не понимаю. Каждое утро, я просыпаюсь и каждый вечер засыпаю. Мои легкие пропускают кислород, а ноги ведут на работу. Каждый день я покупаю один шоколадный батончик, что должен вырабатывать гормон радости, но судя по всему теперь батончики выпускаю без радостного бонуса. Каждый день я принимаю холодный душ. Каждый день я смотрю свое отражение и ни черта не понимаю. Я живу не в сказке, вокруг меня серый, тусклый, убитый мир, поглощающий в себя души тех, кто отчаянно ищет в нем счастья. Я могу быть кумиром многих, однако остаюсь последним идиотом потерявшим себя. Люди видят столько красок, они видят в них смысл. Мне все заслонила белая пелена, ком в горле еле позволял дышать. Кажется сердце сейчас выпрыгнет без меня. - Я не боюсь!!!! - мой крик растворился будто его и не было. Все тело мякнет. - Мэт - этот голос я мог узнать из тысячи, миллиона, в бреду и болезни. - Сара? - я обернулся к ней, ветер шутливо играл с косой девушки и моей жизнью. Она смотрела на меня. Прямо мне в глаза и на долю секунды я поверил, всего на долю секунды. - Нет... Это не ты - каждое слово вылетало из уст с трудом. Я мямлил - Ты мертва. Черт - я рыдал - черт! черт! черт! Это всего лишь моя больная фантазия! ТЕБЯ НЕТ! - Я люблю… - НЕ СМЕЙ ИГРАТЬ СО МНОЙ! ХВАТИТ! ПРОШУ! - все тело трясло, я хочу это остановить. Пусть все это закончится. Ветер усилился. Она смотрела на меня своим пустым взглядом, будто на том месте меня вовсе и не было. Я проглотил все слюни что скопились во рту, вытер рукавом глаза и замер, боясь спугнуть возникший фантом. Я так боялся спугнуть ее. Я боялся что она исчезнет. О боже как же я ее любил. Безумно. Все внутри меня разрывается на части. Сколько бы я не бился по ночам головой об стенку. Сколько бы я не тонул. Ничего из этой боли, не сравнится с тем что чувствовал внутри. Я не мог унять эту тупую ноющую боль из ниоткуда. А она в свою очередь, как опухоль разрасталась и убивала меня. Я глупец, который не смог выбраться. Я глупец, с жизнью которого на крыши старого здания играл ветер. Я хорошо учился в школе. У меня прекрасная работа. А в другом городе живут мои родители. Они любят приезжать ко мне на рождество. Мама всегда так много улыбается. А у папы, как всегда, строгий и невозмутимый вид. Когда я был маленьким, он всегда смотрел на меня грозно. Я не смел перечить старшим, никогда не нарушал правила дорожного движения, и всегда помогал соседке Марте донести тяжелые сумки. Иногда я выпивал с друзьями в баре напротив работы. Сара всегда ругалась, когда я возвращался пьяный и залазил на постель прямо в обуви. Однако утром меня всегда ждал сум от похмелья. Я любил смотреть с ней фильмы по выходным, хоть и чаще всего просмотр заканчивался бурным сексом. Я смотрел в ее глаза и видел в них теплоту, заботу, искренность. Я видел в них смысл жизни. А теперь единственно что я вижу это пелена. Я набрал больше воздуха в легкие, сжал кулаки, разворачиваясь обратно. Я оступился, и вовсе не в жизни. Я оступился на краю. Я падал. Я закрыл глаза. Я попросил прощения у родителей. Я сказал Саре, хоть и мысленно что люблю ее, в последний раз. — Не более чем зарисовка Не более чем полёт мысли Ваш верный слуга —