На Ивановском ручье избушка стояла вовсе без замка. Простейший засов из палки — и всё. Не от бедности, а от понимания: чужой тут не пройдёт, а свой в помощи нуждаться может. Как-то поздней осенью вернулся я с долгой охоты, а в избе — порядок. Дрова наколоты, щепки убраны, даже печь кто-то подметал. И на столе в пакете горсть сушёных грибов лежит, будто в уплату за ночлег. Ни записки, ни знака. Только чувство, что прошёл тут человек, такой же одинокий, как и ты. Не стал я искать, кто это был. Может, старовер с дальних угодий, а может, геолог забредший с артели старательской. Важно другое — мы с ним, не зная друг друга, один дом на двоих хранили. И вот эта незримая нить меж нами, двумя незнакомцами, крепче любого замка оказалась. С тех пор я и оставлял на полке соль да спички — для следующего путника. Чтобы знал: он не чужой в этой тайге, пока моя избушка стоит. Ведь не стены кормят, а молчаливое согласие меж людьми, что в суровом краю заведено.