5614 подписчиков
Вчера в Лувре произошло ограбление.
Я хочу поделиться наблюдениями — у меня был проект, связанный с предметами искусства, так что в этой теме я немного понимаю.
То, о чём вряд ли подробно расскажут в прессе (там обычно только публикуют список похищенного): оценить стоимость украденного практически невозможно — каждый предмет уникален и обладает исторической ценностью, сравнить с чем‑то аналогичным нельзя.
У многих возникает вопрос: зачем красть то, что потом невозможно будет легально продать?
Вот как это обычно работает. Первым делом кражей занимается местная полиция, затем подключается Интерпол: у него есть отдельный отдел по похищенным произведениям и реестр разыскиваемых объектов — сейчас в нём порядка 35 000 позиций. Аукционные дома обязаны сверяться с этой базой перед выставлением лота.
Те, кто «охотится» на произведения искусства, как правило, — узкие специалисты; случайно украсть знаменитую картину практически нельзя. Это не мародёры, которые полезут в машину за магнитолой — это подготовленные люди.
Для справки: примерно 12% предметов из реестра Интерпола в итоге обнаруживают в Нидерландах!
Там действует особое законодательство: если предмет был украден из частной коллекции и не найден в течение 20 лет, он перестаёт считаться краденным, и фактический владелец может получить право собственности; для краж из музеев или объектов национального наследия срок составляет 30 лет.
Спустя два-три десятилетия картина, извлеченная из тайника, может обрести нового владельца. Однако для этого необходимо доказать:
- Что нынешний владелец обладал произведением искусства на протяжении всего указанного срока.
- Что он не причастен к краже, не являлся её организатором и не принимал в ней участия.
Поэтому, полагаю, что диадему, принадлежащую Марии Амалии, жене короля Луи-Филиппа I и Гортензии Богарне (матери Наполеона III), надо искать где-то в тех краях.
1 минута
20 октября