3907 подписчиков
Василий Розанов о комедии Грибоедова "Горе от ума"
На представление "Горя от ума" в Кисловодском театре Розанов попал почти случайно. Первые июльские дни были холодными, шли дожди, неподалеку от курорта даже выпал снег. Делать было решительно нечего, и Розанов отправился в местный театр. Открылся сезон пьесой Грибоедова. Играли очень плохо, но зато это дало Розанову возможность целиком сосредоточиться на тексте пьесы. В который раз пьеса поразила его глубиной мысли и совершенством языка. Розанов написал статью, которую, к сожалению, почти не знают.
Комедия движется на паркете, ее беспримерно изящный словесный сгиб есть именно словесная кадриль, с чудным волшебством проходимая по навощенному полу и которая оборвется, не нужна, не возможна, как только вы уберете это условие паркета под нею. То есть "ум" комедии чрезвычайно условный - местный и частный; ум, о коем никак нельзя сказать, что в нем
— дистанция огромного размера...
<...> в «Горе от ума» есть только чампионы кажущегося «ума», бегущие до поставленной автором меты, причем почти все не добегают и за это осмеиваются автором, и успешно, даже раньше срока, достигает этой меты один. Таким образом, самое построение комедии чрезвычайно бедно, безжизненно и до некоторой степени, имея в виду именно любопытство зрителя или читателя, не «умно». Менуэт или польский, который отплясывают (и на сцене довольно красиво) москвичи, вопреки укорам Чацкого, есть единственное в ней жизненное и, так сказать, физиологическое действие. Вообще недостаток физиологии, жизнеоборота, «круговращения сил мирских» — поразителен в пьесе. Она не основана ни на какой страсти, ни на одной привязанности. Страсть Чацкого — исключительно головная, страсть к произнесению речей и, так сказать, к тысячному надписанию на фронтоне бытия своего: «горе (мне) от ума»; но, например, его страсти к Софье мы должны поверить на слово, ибо в чем же и как она выразилась, кроме совершенно холодных ужимок во время ее обморока и гляденья в дверь, когда она выходит из гостиной? Вообще отсутствие темперамента, горячности сердца — у Чацкого или автора — поразительно: и тут проходит граница их обоих «ума».
Статья может показаться язвительной и саркастичной, но Розанов прекрасно понимал гениальность Грибоедова и значимость пьесы для русской литературы. В его статье проявляются некоторые тенденции наступающей эры модернизма. Можно ли было назвать его главным троллем Серебряного века?
Забавны переклички со статьей И.А. Гончарова " Мильон терзаний". 10 декабря 1871 года Гончаров тоже почти случайно попал на спектакль "Горе от ума" в Александринском театре. Роль Чацкого сыграл И. Монахов. Это был его бенефис. Впечатление от спектакля осталось крайне тягостное, но сама пьеса вызвала сильные чувства - комедия была одной из любимейших пьес Гончарова. Спектакль пробудил множество новых мыслей, после спектакля в кругу друзей Гончаров с необычайным подъемом говорил о пьесе. В его высказываниях было так много необычного и интересного, что друзья посоветовали писателю записать все сказанное. Гончаров начал работать над статьей. К началу 1872 года Гончаров завершил работу, в марте статью напечатали в "Вестнике Европы". А вот статью Гончарова в советское время знали все. Написанная в эпоху расцвета реализма, она удивительно точно попала в идеологические запросы нового строя и в обязательном порядке изучалась в школе. О Розанове узнали только в 90-е годы, до этого времени труды религиозного философа были скрыты в спецхране.
2 минуты
15 июня