19 подписчиков
Если помните, некоторое время назад обездоленные и обречённые на скитания фантазёры из стана отечественных либералов-русофобов проводили в балтийских землях мероприятия, где высказывались на тему того, как нужно побеждать Россию, что с ней потом делать, кому платить репарации и всё прочее, что полагается говорить в их положении. Я нисколько не сомневаюсь, что будь у них такая возможность, они бы всё это с удовольствием воплотили в жизнь. Возможности такой у них, слава Богу, нет и не будет. В то же время, трудно себе сегодня представить подобное мероприятие непосредственно на территории России. Случись такое, последовали бы доносы и допросы. Многие считают это свидетельством «выздоровления» России — казённые любители Родины нам объясняют, что так мы выбрались из чумы 90-х, где было позволено говорить слишком многое. Но, как давно могли заметить граждане нашей многострадальной Отчизны, грань между патриотом и диверсантом иногда чересчур тонка.
Власть плодит тайну — запрет на высказывание какого-нибудь либерального журналиста имеет своей целью нечто значительно менее благородное, чем борьбу с прозападными настроениями. В конце концов, журналист уже давно в Берлине или Варшаве. Принудительная и искусственная поляризация высказываний на «запрещённые» и «истинные» необходима власти для того, чтобы присвоить и контролировать патриотизм, лишив его искренности. Потому что властям прекрасно известно, что никто всерьёз либерального журналиста воспринимать не будет, потому что тот говорит неправду и это всем ясно. Задача в ином — заставить людей посредством нехитрой логической подмены поверить носителям власти, чтобы последние могли сохранять тайну о самих себе. Фокус простой: берём оппозицию «истинное» и «ложное». «Ложное» высказывается покинувшим страну либералом, которого объявляем врагом народа, а высказывание его переквалифицируем в «запрещённое». «Истинное» высказывается, например, чиновником, и оно разрешено. Следовательно, чиновник — патриот, а любая критика в его сторону — ложь. Схема надувательства очень простая — носитель высказывания отождествляется с содержанием высказывания. Обратите внимание — русские терпят, когда им про патриотизм рассказывают представители братских народов, на территории проживания которых законы РФ, в общем-то, даже и не действуют. Но пока братские народы говорят о защите интересов России, русские готовы это слушать и даже понимающе кивать, хотя по здравому размышлению должна бы стать ясной вся нелепость ситуации. Русские терпят, когда им льют державный елей чиновники, погрязшие в коррупции. Но никакие миллиарды, никакие особняки не могут выбить из нашего человека беззаветную веру в невозможность притворного патриотизма. Мы готовы обманываться именно потому, что любить Россию — это правильно, это истинно.
Суть этого обмана может вскрыться только в условиях, когда язык будет освобождён, когда носители власти окажутся на своего рода очной ставке, где всё, что они говорят, будет вольно и объёмно вплетено в пёстрый ковёр общественной жизни и мысли. Вот тут-то и обнаружится, что либерал-русофоб ближе к истине в том смысле, что он значительно полнее открыл себя миру — его слова тождественны тому, кто он есть, пусть он нам и не нравится. Чиновник же пока суть «китайская комната» из известного мыслительного эксперимента Серля — из публичных высказываний носителей власти мы не можем сделать вывод о том, кто они, и нет ли у них особняка в Чистом переулке или израильского гражданства. Знание патриотического синтаксиса ещё не свидетельствует о внутреннем согласии с высказыванием, как и умение оперировать категориями диалектического материализма в советскую эпоху ничего не говорило об истинных убеждениях. Свобода слова должна стать очной ставкой для нашего общества.
3 минуты
13 августа 2024