В вазонах торчали полевые цветы, а дома и заборы покрывали хитрым узором. И казалось эти собаки не знают слова отдых. И не смотря на глину и пыль, всегда были чистыми. Близость реки давала о себе знать. Грязным никто не ходил. Тагор боялся где-нибудь застрять среди узких проходов. Лошади с трудом находили дорогу в этом игрушечном мирке, то и дело сшибали боками высокие вазоны. Пока какая нибуть собака, заметив безобразие, начинала махать лапами. И главное никто не рычал, что въехали на лошадях, да еще в город. Собаки не беспокоились. Если что-то сломается, глины, воды много, они всегда поправят. Даже ругаться Не стоит по этому поводу. У них все время что-нибудь ломалось. Жизнь в глиняном мире была весьма хрупкой. Дорогу то и дело переходили важные серые гуси с птенцами, и надо было останавливаться и ждать, когда весь выводок писклявых гусят закончит путь. Манук едва сдерживал себя, что бы не схватить в пасть эти желтые комочки. От вида близкой добычи глаза начинали гореть, а челюсти сводило от голода. Видя такое дело, Тагор понял, что пора тормозить, они что-нибудь перехватят. Если здесь принимают кивины, стоит попробовать выменять свежее мясо. Мануку этот игрушечный город казался таким неудобным. Слишком тесно, не развернутся, всюду заборы и стены, нет простора и воздух спертый, в котором мешаются сотни разных запахов. И уже не понять где какой. Тагор остановил лошадей возле низенького здания под серой крышей. Жди меня и никуда не уходи. Раздобуду что ни будь и вернусь. Кто то должен Следить за лошадьми. Будут прогонять, не противься и уступай