И Манук, дикий и не уживчивый, подполз ближе и просунул голову под свободно лежащую отцовскую лапу. Больше часа они так и просидели. Манук понимал, что нужен отцу в этот трудный момент, что надо просто молчать и быть рядом, хоть чем то его поддержать. Манук не ждал одобрения, он делал то, что должен любящий сын. Сначала лапа была неподвижной, спустя время Тагор начал приходить в себя и слегка касаться когтем, а потом и вовсе потрепал по затылку и немного улыбнулся. Хорошо, что ты рядом, Манук. Как же я жил бы тогда. Ты сегодня вел себя очень храбро, и если бы я тебя послушал, ничего бы этого не было. А ладно, жить то надо, дальше ничего уже не изменишь. Вот что, Манук, поищи Сэйба. Он не должен далеко уползти. Когда найдешь его, оставайся возле лошадей, а я должен похоронить Чернолапку. И никуда не уходи, пока я не вернусь. Стой здесь на месте. Не хватало мне еще и вас потерять. Манук сделал все, как ему сказали впервые не посмел ослушаться и сделать по своему. Поймал лошадей, отыскал Сэйба. Тот не пострадал, закатился в ямку между камней. Мертвую мать ему не показали. Тагор сам на руках унес ее и закопал между скал, что бы другие пожиратели не откопали и не поживились ее телом. И не без помощи сына выбросил крылатую тварь в глубокую пропасть, что бы и следа не осталось. Повода заходить к погонщикам на склон не осталось, можно было двигаться в долину. Тагор не имел привычки долго оплакивать потери, на его век их и так выпало не мало. Надо жить дольше. У него есть сыновья, о которых надо заботится. Они сейчас и держали его на плаву