39 подписчиков
Мы знаем, что каждый функциональный паттерн является фундаментом для обучения следующему. А любой навык, усвоенный раннее, уходит вглубь и хуже дифференцируется, чем тот, что мы приобретаем сейчас. Усвоенный паттерн становится привычкой, на базе которой можно выстраивать новые умения.
Помня об этом, я старался научить Луизу некоторым специфическим новым паттернам, которые она могла бы потом использовать при функциональной необходимости. И чем больше мы занимались с ней изучением новых навыков, тем больше росла вероятность того, что она сможет их использовать, когда это будет нужно.
Любое знакомство с новым паттерном, занимающим более высокое место в нейрофункциональной иерархии вносит вклад в создание сети функциональной безопасности, которая предохраняет организм от падения на более низкий уровень функции.
В работе с Луизой моей стратегической целью было давать ей определенный импульс так долго, как это было нужно для того, чтобы она полностью к нему привыкла,- и могла встречать его с полным самообладанием. Постепенно я создавал в её нервной системе более продвинутое состояние, в котором она опять чувствовала себя привычно, как дома.
Из этого нового состояния она уже могла сделать следующий шаг в своем процессе обучения. Очень важно, что всегда, когда Луиза испытывала функциональные проблемы, то есть, каждый раз, когда она начинала вздрагивать и зажиматься во время того, как я давал ей новую информацию (даже если это было просто прикосновение в другом месте),- я успокаивал её нервную систему, возвращая её к прежним, уже знакомым движениям. Повторяя те прикосновения, с которыми она уже была хорошо знакома. Мгновенно Луиза становилась более сбалансированной и спокойной. Её дыхание выравнивалось, и очень часто она приходила в альфа-состояние ума или засыпала.
И, таким образом, меняя импульсы от старых, уже знакомых, к новым и назад много раз, я развивал стратегию функционального обучения. При помощи которой я мог усилить процесс познания и стимулировать её развитие.
Постепенно Луиза стала настолько сильной и скоординированной, что даже смогла оторвать руки от живота, к которому они до этого были всегда прижаты, и поместить открытые ладони на пол, чтобы приподнять голову. Её движения уже не были хаотичны и отрывисты, они стали плавнее по всей амплитуде (до этого Луиза всегда дергалась, достигая конечной точки движения, скажем, выпрямляя до конца руку).
Немного позднее Луиза уже смогла делать следующее: она лежала наполовину на боку (например, на правом) и на животе, я поддерживал на полу её согнутую левую ногу и вытянутую левую руку, как будто она взбиралась вверх. Затем Луиза толкала свое тело той ногой, которую я придерживал за ступню и подтягивала вытянутую за головой руку, одновременно выпрямляя ногу и сгибая руку. После этого она позволяла мне согнуть её ногу и вытянуть руку опять,- и совершала то же одновременное движение конечностей. Таким образом она училась скользить по полу на одной стороне.
Через несколько дней она начала также поворачивать голову в другую сторону, скользя конечностями вперёд. Тогда я начал помогать ей совершать то же движение на другой стороне, пока она сама не решила повернуть голову опять вправо. Я знал, что толкая себя и скользя по полу, Луиза обнаружит сама по себе эту возможность поворачивать голову. Вытягивание рук, сгибание ног, толкательные движения - Луиза делала самостоятельно; я помогал ей только найти нужное положение ладони на полу. Важно заметить, что каждое движение было вызвано огромным желанием двигаться, которое жило в Луизе; я только создавал для неё условия, в которых она могла это делать максимально легко. Поскольку, чувствуя даже малейшую трудность в выполнении движения, Луиза сразу становилась пассивной и отказывалась от сотрудничества.
С каждым уроком я всё больше чувствовал, что способствую своей работой торжеству справедливости, давая Луизе то, в чем она нуждается и чего заслуживает. В тот день, когда она смогла поднять голову и грудь от пола, лёжа на животе, Луиза посмотрела по сторонам и закричала от радости.
3 минуты
31 мая 2024