38 подписчиков
Мои уроки с Луизой
(отрывок из книги “Ways out of cerebral palsy during infancy and early childhood with the Feldenkrais method” Paul Doron Doroftei)
Первый раз я увидел Луизу 21 января 1992 года, тогда ей было три с половиной. Она сидела на руках у своей мамы и была похожа на мешочек с костями. Ростом она была не больше годовалого ребенка, а своей пугающей худобой напоминала узника концлагеря. Девочка была настолько слаба, что не могла пошевелить и пальцем.
Практически любое, даже самое легкое прикосновение, несущее новую для нее информацию, приводило к внезапному удушающему спазму.
Шейные мышцы Луизы были сжаты и натянуты, как струны рояля, а плечи напряжены настолько сильно, как будто они были стянуты гипсом. Когда прикасались к её голове или шее, девочка явно чувствовала сильнейший дискомфорт.
Бёдра ребенка выглядели слишком маленькими и недоразвитыми, живот - сильно сжатым и напряжённым. Было очевидно, что они практически никак не могли помочь движению головы или конечностей.
Сначала я попытался воздействовать на её шею через ближайшие к грудине ребра. Делая это, я вдохновлялся некоторыми уроками “Осознавания через движение” Моше Фельденкрайза, в которых он работал с похожими проблемами. И - что ещё более важно - я вспоминал собственные ощущения при выполнении этих уроков. Я был полностью уверен в том, что смогу дать маленькому страдающему ребёнку возможность ощутить освобождение от постоянного мышечного напряжения и спазмов, похожее на то, что я сам смог ощутить с занятиями по методу Фельденкрайза.
С помощью мягких прикосновений к грудной клетке я старался наладить с ребенком безмолвный диалог, в котором я хотел помочь ей пережить новые ощущения, незнакомые, но приятные. Которые могли бы дать ей большую уверенность в своём теле и в тех чувствах, которых в её жизни ещё не было.
Моя первая встреча с Луизой привела меня к новому пониманию взаимоотношений личности и окружения: я уяснил для себя, что состояние её тела, которое угрожало самому факту её существования и препятствовало самовыражению, стало для нее частью того пространства, в котором она боролась за жизнь. Её же собственное тело мешало ей спать, дышать, выражать себя вербально и т.д.
Спустя примерно 5 минут, Луиза открыла рот и все её лицо озарилось улыбкой, как будто она хотела сказать: “Я поняла, что ты хотел сказать своим прикосновением!”
У меня была похожая реакция: я засмеялся, когда Моше тщательно исследовал моё тело руками при нашей первой встрече. Её улыбка, на самом деле, рассказала мне о многом: она была знаком освобождения индивидуальности, личности от оков ограничений, препятствующих спонтанному самовыражению.
После этой первой встречи мы начали регулярные занятия - три раза в неделю примерно по 2 часа.
В самом начале моей работы с Луизой даже малейшие изменения окружающей среды приводили к тому, что она переставала дышать.
Спазматические сокращения мышц её шеи и горла случались настолько регулярно, что очень часто до неё нельзя было даже дотронуться. Во течении первых наших уроков, у Луизы случались множественные спазмы, во время которых она не могла удержаться от плача. И первый вопрос, который я задал сам себе, был: “Какой вид прикосновения мог бы оказать максимально положительное воздействие на её нервную систему с минимальным раздражением? Или, иными словами, как максимально эффективно интегрировать получаемые от меня импульсы в её нервную систему?”
Я старался воздействовать на максимально возможно большие области её тела, очень нежно толкая колени по направлению к бёдрам и распространяя импульс дальше до головы. В начале я мог заниматься с ней, только когда она была на руках у близкого человека, мамы или няни. Мягко давя на её колени по направлению к бедрам вдоль бедренных костей, я взаимодействовал с тазобедренными суставами и костями таза, а дальше со спиной. В то время её брюшные мышцы были настолько сжаты, что вместо живота у Луизы была узкая пещера; думаю, расстояние от позвоночника до живота было не больше 5-6 см.
3 минуты
29 мая