Я толстяк чуть ли не с рождения. Толстяк потомственный. Мой папа был толстяком, старший брат толстяк, его сын толстяк. Мама хоть сильно толстой не была, но и стройняшкой ее нельзя назвать. Поэтому к выпирающему пузу я относился, как к объективной реальности, данной нам в ощущение. Оправдывалась эта реальность словом «конституция» - то еще, кстати, словечко. Долгие годы конституция была для меня не столько приговором, сколько возможностью ничего не делать с талией навыпуск. Но это не было хитростью как таковой, так как я свято верил в свою конституцию, и эта вера укреплялась ежедневными причастиями в виде пирожных, мороженого, пирогов, конфет, тортов…