741 подписчик
Статья 240. Непосредственность и устность (2).
С одной стороны, доказательство исследуется непосредственно, то есть, вещдок осматривается, а письменный документ чаще всего - читается.
Читается он, как правило, кем? Правильно, государственным обвинителем.
Если это многотомное дело, и зачитываются тысячи листов, во что превращается оглашение?
Верно - во-первых, в коллективный "затык" участников процесса (а то и судьи!) в телефоны.
Во-вторых, в массовое сокращение гособвинителем "ненужных деталей".
Часто здесь происходят пикировки государственных обвинителей и защитников: одни считают, что огласили достаточно, другие - что прочитаны лишь заголовки документов.
С моей позиции, истина здесь посередине. Однако, к величайшему сожалению, для многих участников процесса (скажем нейтрально так) оказывается непосильной задача с ходу, на лету, улавливать содержание доказательств (если дело большое, заранее ты все не запомнишь), после чего доводить основную суть до всех остальных.
Если оглашающий умеет на ходу формулировать что-то вроде: "Оглашается протокол осмотра телефона, согласно которому в мобильном аппарате обнаружена переписка, указывающая на передачу неустановленным лицом подсудимому координатов "мастер-клада" с наркотическим средством, дата, места, некоторые значимые реквизиты" - честь ему и хвала.
Если он "бекает", после чего заявляет, что протокол оглашен, но никто ничего не понял, то позор.
Если он огласил наименование документа - возможны варианты. В случае никчемного рапорта, который и оглашать не нужно, но так получилось, и никто внимание не заострил - раз всех всё устраивает - терпимо.
В противном случае у нас либо опять пикировка, либо председательствующий дает другой стороне высказать на ходу замечания, чтобы потом не отвлекаться на отдельное представление доказательства стороной защиты.
А там новая развилка. И пост. Но потом:)
#статьиупк #сгенерировано Это не я в старости
1 минута
24 апреля 2024