До того момента, как я подвергся настоящему уголовному преследованию, любые заявления в моём отношении мне были нипочем: ведь я был ни в чём не повинен и на все претензии имел ответы, подкреплённые судебными решениями. Душные приставания оперов ко мне оборачивались для них фиаско и дальнейшим продолжительным позором: либо я сам писал исчерпывающие объяснения, либо (для непонятливых и упёртых - а их в популяции примерно 20 процентов) приводил с собой моего красавчика-адвоката, который своими методами убеждал противника, что тут ему искать нечего. Я знаю, что некоторые заявления в моём отношении тогда были подкреплены финансами и связями, но интенсивности нашего с адвокатом сопротивления хватало для того, чтобы подавить нападение: ведь слепить правдоподобную картину обвинения на ровном месте всегда нелегко.