154 подписчика
ВОЗВРАЩЕНИЕ.
В часть приезжаем ещё до обеда. Входим в казарму, тишина, на тумбочке Костя Полумисков. Из канцелярии выходит капитан, командир роты, как всегда уже поддатый.
В карантине он был всегда добр к нам. При команде подъем никогда не переворачивал кровати с непроснувшимися, просто поднимал одеяло и бил прутиком, который таскал с собой.
Кроме командира роты у нас два литехи и два прапора, один перед пенсией. Есть ещё 12 сержантов, они отслужили уже год, все с роты, что напротив нашей казармы. У них узбеки, казахи и украинцы. Руских мало, шишку держит Азия, хотя Бандеровцы тоже не дают себя в обиду.
Вдруг появляется Митрофан, он работает сторожем при части, охраняет склады. Ему повезло, ни отбоя, не подъема, не развода,-он всегда на работе.
Даже спит там, сделал себе топчан прямо на печки на овощном складе.
В его обязанности входит топить ее,чтобы картошка не промерзла.
Сидим у него, едим печеную картошку и слушаем новости:
-Без нас привезли много Карапалкаков они устроили бойню с сержантами. Их потом вызывали в канцелярию по одному и офицеры в полном составе их избивали. Но многие не успокоились, заводилой был тот, кто уронил мне лом на ногу.
Их убрали из части, привезли армян, они дружно с нами жили.
Их было двое, но они узнали, есть армян в другой части.И скоро все армяне гарнизона знали,что у нас есть армяне.
Из дружеского, общение превратилось в заносчивое.Вскорее они организовали фотосессию для роты. Всех кто хотел сфотографироваться, водили в промзону и там фотографировали. Деньги надо было отдавать, когда приносили фотографии.
Но обычно все отдавали заранее, когда могли появиться фотографии, из могло уже и не оказаться.
-А может пойдем сфоткаемься,-прервал свой рассказ Митрофан.
Деньги были только у меня и я был согласен, заодно спросил,- как тут в Чайной, можно спокойно перекусить.
Радость и благородство чувств, тут переполнило Митрофана:
-А а я вас ждал, тут вообще сейчас все скверно, Азеры которых мы чморили, после Каракалпаков подняли голову, нас объявили стукачами, мол на сержантов работаете, а те и в правду помощи просили когда их били у наших, но никто не вписался.
Короче в открытую не лезут, но ведут себя борзо.
В чайной, небольшом помещение десять на двенадцать,со стойкой, стояла баба в платке, говорили, что наш кладовщик, срочник 26 лет, с ней спит, а она жена нашего прапора.
Говорили ещё, что этого прапора чморили сильно когда он солдатом был, вот он на прапора и сбежал.
Мы взяли по стакану сметаны и килограмм овсяного печенья. Это был пир для нас, а Митрофан видно давно этого уже не видел.
-Не я в чайную свободно хожу,- говорил он жуя ,-в каждой роте свои блатные, а в чайной они вежливо себя ведут в основном, хотя чмошники сюда не ходят. А мы Хоз взвод, у нас разных призывов и рот есть, нас все знают. Картошку во всех ротах по ночам жарят.
Потом мы фоткались, деньги я сразу отдал фотографу.
Обед пропустили разумеется и заявились в роту после, когда нас с Панасом уже искали, была проверка.
Зашли в канцелярию.
-Появились голубчики, а вы не боялись по части холить, а если бы вас раздели,- с ужасом в голосе орал капитан. -Голову надо иметь, и что бы до вечерней проверке из роты не шагу.
Митрофан больше не приходил. И мы крутились возле дневального Полумиски, огромного парня из Казахстана, прибалта по национальности. Он нас расспрашивал про учёбку и говорил, что наши земляки, которые учились на Бетонном заводе приехали раньше и их перевели в другую часть.
Значит Сашку я не увижу вечером. Из наших остался Я, Пашка и Серебряный, он работал писарем при штабе.
Работа была вообще не пыльная, единственным недостатком было, что про писарей всегда говорили,-это стукач.
Он тоже как и Митрофан в роту не ходил, спал в штабе, а пайку со столовой ему приносили.
Да там и посылку можно было получать без проблем, вообщем хорошо устроился.
После проверки определили нас в разные отделения. Пашка нормально попал, у него сержант был Левченко и в отделении больше половины русских.
А у меня сержант был Казах Нурик и я был одним русским,среди пяти Азербольджанцев,троих Казахов и одного Осетина.
3 минуты
11 апреля 2024