3042 подписчика
В продолжение темы по биоэтике - впечатления от Форума будущих технологий.
Эвтаназия. Кажется, это понятие в нашей стране не является предметом острого обсуждения. В отличие, скажем, от Швейцарии, Нидерландов, США и ряда других стран. Эйтаназия разрешена в десятке стран. Уже в 2024 году к перечню таких стран присоединился Эквадор.
Эвтаназия, по сути - это процедура помощи уходу из жизни. В зависимости от законодательства страны, врач или сам может ввести смертоносный препарат, или дать его пациенту, чтобы тот совершил свой последний шаг под контролем врача (так называемое, ассистированное самоубийство).
Мотивы разные: старость, смертельная болезнь, мучения, связанные с ней. Например, в этом году бывший премьер-министр Нидерландов, Дрис ван Агт и его супруга прибегли к парной эвтаназии и ушли из жизни в возрасте 93 лет, после 70 лет совместной жизни. Вместе. (https://www.lefigaro.fr/international/l-ancien-premier-ministre-neerlandais-et-sa-femme-s-euthanasient-ensemble-20240211)
В отношении людей эвтаназия может быть только осознанно добровольной. Иначе это - убийство.
Эвтаназия обычно делится на активную и пассивную. Активная - это прием смертельного препарата в том или ином виде. А вот пассивная - это когда лекарственные препараты не принимаются, чтобы смертельная болезнь подошла к своему печальному концу как можно быстрее, не сдерживаемая лечением. И этот вид эвтаназии может быть также только добровольным.
Слушая чудеса возможностей новых технологий, я не мог отогнать один вопрос. Если появляются безграничные возможности для лечения практически любых заболеваний, что мы увидели и услышали на прошедшем Форуме, то чем теперь становится недопуск к новым возможностям лечения? Принудительной пассивной эвтаназией? Но это, как мы уже поняли - убийство.
Одно дело, когда технологий нет, а значит, и возможностей тоже нет. Но теперь, когда они уже существуют и находятся в руках государства...?
Понятно, что новые технологии и способы лечения - дорогие, еще не везде ими умеют пользоваться и даже не везде знают об их существовании. Но именно этот вопрос задают семьи, в которых растет тяжелобольной ребенок, и которые бьются о двери тех, от кого лично теперь зависит жизнь их ребенка. А если, как уже было сказано, все технологии - в руках годсударства, то от политики, вернее - биополитики государства зависит доступность лечения или… практика принудительной пассивной эвтаназии в отношении собственных граждан.
Речь идет не только о нашей стране - о любой. Так как даже там, где практически все технологии находятся в частных руках, все равно в руках государства - допуск их к законному использованию.
Не менее сложный вопрос - это распределение ограниченного ресурса. Дорогостоящие и редкие препараты и медицинские манипуляции - это не анальгин в аптеках. Запасы никто не делает.
Не говоря уж о том, что конкуренция на один и тот же препарат или операцию может возникать не только среди больных, но к ним могут присоединиться и вполне здоровые - ради профилактики или приобретения дополнительных физических возможностей (например, омоложения). И вот, у нас два тяжелобольных ребенка и дедушка, накопивший денег, - и один шанс на всех.
Однозначного ответа нет и быть не может. Более того, каждый ответ будет правильным с позиции веры в те или иные ценности. Ценности эгоизма или жертвенности, отношения к человеку как благу или как к губительному фактору изменения климата…
Здесь невозможно просто отделаться декларацией, что, мол, нет ничего более ценного, чем человеческая жизнь. Когда мы спускаемся на землю, возникает масса уточняющих вопросов: чья жизнь, кого именно, зачем?
Решить этот ребус невозможно, если в обществе не будет более или менее единого понимания своих ценностей, определяющих разрешение биоэтических вопросов. Это относится к любому обществу и любой стране. От общества зависит, какие установки и принципы будут в конце концов транслированы в законодательство, а оттуда - в повседневную жизнь.
3 минуты
21 февраля 2024