50 подписчиков
Тряпичник татарин.
В моем детстве, в начале 70-ых годов в деревнях можно было встретить старьевщика на телеге. Он собирал утиль - сырье: всякое тряпьё, вышедшие из строя бытовые предметы, макулатуру. Расплачивался он либо деньгами, либо обменивал на всякие мелкие товары, галантерею, детские игрушки. Люди в деревне не богатые, бережливые, никто никогда не выбрасывал вышедшую из употребления старую одежду: любую вещь чинили много раз, штопали, перешивали заново. Даже ветхую и прозрачную от старости ткань пускали на половые тряпки. Но, даже в таком случае, в его ожидании, раз или два в течение года, взрослые и больше дети, старались собрать побольше этого добра. Собранное детишками добро ожидало старьевщика в потаённых местах. Порой, доходило до потасовок, когда кто-либо находил чужой тайник и обворовывал его, чтобы заполучить желанную игрушку, До сих пор помню, как я унес в обмен на игрушечный автомат и пистоны к нему отцовскую солдатскую шинель, в которой он вернулся с войны. Никто из нас не знал имени тряпичника, все звали его «татарин». Это был пожилой человек, наверное, фронтовик, в засаленной и рваной телогрейке, ватных штанах и в лохматой шапке-ушанке. Деревенские всегда удивлялись: ему сдавали иногда шапки и верхнюю одежду гораздо новее, однако он так и не заменил свое старье на лучший вариант. Доезжая до околицы села он слезал у первого дома со своей телеги и не спеша шёл по улице пешком, ведя под уздцы свою лошадку, возможно, давал людям время собраться. Первыми, кто замечал старьевщика, были, конечно же, мы, вездесущие дети, встречавшие его радостными криками: «Тряпичник приехал! Тряпичник приехал!». Пока он не спеша перемещался от дома к дому, дети бежали за ним с расспросами: а пукалки есть? а свистульки? а шарики? Тот басовито отвечал, внимательно оглядывая свой товар и время от времени отгоняя детишек как назойливых мух. Он останавливался посреди улицы, напротив здания правления, и открывал свои сундуки со своим нехитрым товаром. Первыми, естественно, телегу окружала детвора уже прискакавшая со своими тюками и узелками. Тряпьё он принимал на вес с помощью безмена, потому, дети старались свою поклажу утяжелить. Хитрости наши наивны и просты: или клали внутрь камень, или, кто смышленее, тряпки мочил водой. Но торгаш на этом деле собаку съел и легко раскрывал наши проделки, покрутив туда-сюда и посмотрев слегка внутри, он определял вес на глаз, используя весы для вида. А, чаще на глаз. Если для обмена заветной вещи тряпок не хватало, можно было доплатить деньгами, которых, естественно, у детей никогда не бывало. Тогда, детишки предлагали единственное, что они могли достать практически безнаказанно,- куриные яйца, которые они припрятывали заранее. «Татарину» тоже надо было кушать, и он легко шел на подобное соглашение. Правда, палку он никогда не перегибал, зная, чем это для него может закончиться. Нас, детей интересовали медные трубочки – пугачи, которыми мы бахали в оврагах, а, так же, ценились рыболовные крючки и леска, без которых в деревне, никак не обойтись! А в город ездили взрослые, и до наших «игрушек» у них руки никогда не доходили. Пацанва помельче просила дудочки, глиняные свистульки, оловянных солдатиков, калейдоскопы. Были забавные шарики: надуешь его, а он, сдуваясь, пищит-верещит! И все поголовно уходили от дядечки с петушками из жжёного сахара на палочке. Довольными уходили и девочки, унося с собой стеклянные бусы, брошки и колечки, куклы. Затем, подходило время взрослых подтягивались деревенские бабы и мужики - приходили больше и потрепать языками. Мужики же стояли в сторонке, покуривая самокрутки, считая несолидным интересоваться бабским барахлом.
3 минуты
3 января 2024