2696 подписчиков
"Вошли в дом. Ильич лежит на столе. Уже успели переодеть в новую тужурку. Цветы. Сосновые ветки. Лежит в большой комнате. Тут же открыт ход на балкон. Мороз. На этом балконе летом 1920 года мы пили чай и решали вопрос о наступлении на Варшаву.
Зиновьев писал о Ленине: "светлая зимняя снежная ночь. В комнате, где лежит Ильич, холодно. Много света. Яркая луна. Много звезд. Крестьянские дома кажутся совсем близкими через открытый на балкон ход. Ильич — на фоне крестьянской России. Незабываемая картина.
Ильич как живой. Прилег отдохнуть. Да он же дышит. Вот-вот приподымется грудь. Лицо спокойно-спокойно. Оно стало еще добрее. Разгладились морщины. Замшевые складки в нижней части лица, ближе к шее, остались. Недавно подстригся. Выглядит совсем молодым. Лицо доброе-доброе, нежное. Кажется, только Старик недоволен, зачем мы так долго смотрим на него, зачем набегает слеза. Где же видано, чтобы большевики плакали… Поцелуй в лоб — в прекрасный ильичевский несравненный лоб. Лоб этот холоден сейчас, как мрамор. Сердце пронзилось мыслью: так это действительно навеки, навсегда!" (Зиновьев Г. Е. Шесть дней. М.; Л.: Государственное издательство, 1925. С. 8).
Этот отрывок из беллетристических воспоминаний Зиновьева не только шикарно отражает риторику ленинианы. Он является сам по себе политическим памятником. Ильич рассказчику не просто близок, а почти как отец родной. В речи от 26 января 1924 г. Зиновьев даже цитировал строки о Ленине как об отце. Видим здесь и партийную кличка "Старик". И лоб, и доброе лицо, и грудь - так только к родным можно. Зиновьев намекал и на свою особую близость к вождю - именно он с ним на балкончике решал вопрос с Варшавой. Крестьянство тоже подчёркнуто неспроста: Григорий Евсеевич в 1924-1925 гг. неоднократно даже давал собственное определение ленинизма - марксизм эпохи войн и пролетарских революций в стране с преобладанием крестьянства. А освятить собственный политический путь самим Ильичом - что могло быть выигрышнее в те годы?
1 минута
1 декабря 2023