53 подписчика
КОЛЕНВАЛ, ЧУРИКОВЦЫ, сектанты-трезвенники…
В ПРОЖИТО попались записки о временах почти недавних - андроповских. Воспоминания Альфреда Симонова:
«…Как-то наша группа возвращалась из Пошехонья — там ликвидировали абсолютно лишнее в этих краях подразделение КГБ, — и на обратном пути мы остановились у винного магазина, чтобы взять бутылочку и вечером отметить уход в небытие пошехонского отделения.
Но наметанным чекистским глазом мы заметили неподалеку притаившуюся милицейскую машину — и рисковать не стали. Проехали мимо. С нами тоже не церемонились бы. Время-то было рабочее.
Сколько карьер было испорчено! Но в стране, где все стали немного строже, постепенно появился порядок и восстанавливалась дисциплина. Медленно, нехотя и не без сопротивления.
По крайней мере, бегать за водкой с заводов в рабочее время люди почти перестали. Видимо, брали с собой. Но появляться пьяным на улице стало опасно. Милиция действовала беспощадно по отношению к пьяницам. Даже в нашем городе, где в дни получки на заводах казалось, что покачиваются не только люди, но и фонари.
Помню эпизод, когда рыбинский мужичок, слегка приняв на грудь, торопливо убежал из магазина с бутылкой водки в руках, завидев издали милицию. Он знал, что все кончится плохо, если его засекут.
Появилась новая водка, которую называли андроповкой или коленвалом. Название водки было написано скачущими вверх-вниз буквами. Она была значительно дешевле той, что продавали в период позднего застоя. Люди это оценили и поняли: пить можно, но дома.
Как стихийный отклик на происходившие перемены в городе появилась достаточно многочисленная секта трезвенников-чуриковцев, которая считала основателя секты Чурикова чем-то вроде живого бога. Чуриков активно действовал, создавая подобные секты, в начале XX века, еще при царе. При советской власти он основал коммуну трезвенников, но непьющие, видимо, вызвали подозрение у новой власти. Дальнейшая судьба его мне не известна.
В общем-то, ничего плохого в пропаганде трезвого образа жизни не было. Правда, посещали ее в основном пожилые люди. Для них это тоже был своеобразный клуб по интересам. Это объединение мне казалось очень полезным, тем более что иногда они действительно добивались результата.
Как-то в Брейтовском районе мне пришлось опрашивать жителей одного села, стоявшего на дороге. Я, как руководитель группы, разыскал избу, где жил председатель местного колхоза, с тем чтобы побеседовать с ним.
Мне открыла немолодая женщина, которая, узнав, кто я и что мне нужен хозяин, страшно перепугалась. Я как мог успокоил женщину и, решив не дожидаться председателя, которого ждали домой только к вечеру, попрощался и пошел к выходу.
Женщина, обрадовавшись, что неприятный визит закончился, вдруг просительно сказала: «Вы уж мужика-то не трогайте, только-только человеком стал. Ну и что, что сектант, зато не пьет».
— А где же он состоит?
— Да у трезвенников. И сегодня поехал туда. Я его туда привела, а то ведь пил по-страшному. А он председатель, ему трезвый ум нужен.
«Ну и дела, — подумал я, — раз председатель, наверное, в партии состоит. Ну да бог с ним, это его дела, перестал пить — и хорошо». И об этом я сказал женщине.
Мне как-то показывали фотографии Чурикова 20-х годов в окружении последователей. Суровый дядька. А среди трезвенников все-таки преобладали женщины. Да и немудрено — в России они были главными жертвами пьянства мужчин…»
2 минуты
4 декабря 2023