Как бывает в хорошем триллере, поначалу едва уловимое трагическое дыхание конца нарастает к финалу, до которого доживаешь в мучительном напряжении. Режиссером здесь заложено то, что принято называть сверхзадачей, предполагающей мост между спектаклем и жизнью. Та самая сверхзадача по Станиславскому, отзывающаяся в зрителях самым сокровенным, самым болезненным, подчиняющая классическую пьесу переживаниям современного человека.