8 подписчиков
Наследственность
Я был заурядным пацанёнком, но с пониманием о собственном достоинстве и обострённым чувством справедливости. Виной тому, судя по всему, «дурная» наследственность: мамин отец служил под началом полководца Великой Отечественной, маршала Василия Ивановича Чуйкова, а мой собственный в восемнадцать лет, в сорок первом, ушёл добровольцем, где сразу попал на Волховский фронт.
Увы, я почти ничего не могу рассказать про нашу жизнь в Германии, ну, разве что про сваренные «в мешочек» яйца, их готовили вприглядку, покуда струился песок кухонных песочных часов. Ещё из того, что осталось в памяти от тех лет, - сладость яичных скорлупок, которые полагалось подержать во рту, словно леденец, дабы очистить их от прикипевшего белка.
Жаль, что многое стёрлось на изгибах времени, ведь того, о чём не помнишь, как бы и не бывало вовсе.
По возвращению на Родину мы совсем недолго жили у тёти Таси в коммуналке на Арбате, и каждый вечер едва не дрались с младшей сестрой за право спать на полу. Это было неслыханным блаженством - воображать, что потолок - это небо, а лепнина на нём - звёзды и планеты, с которых смотрят населяющие их граждане, очень похожие на нас, и удивляются счастливой послевоенной жизни землян.
По вечерам, бывало, отец катал меня на плечах по коридору, и я просил его «Ещё! Ещё скорее!», - так, чтобы свистело в ушах.
Отец учился в военной академии, а когда закончил её, получил распределение в Загорск. Умелый, умный, но по-житейски совершенно непрактичный, он обратился к Семён Семёнычу, который «мог всё», и тот организовал машину, чтобы перевезти наше семейство с немногочисленным скарбом в общежитие военного городка.
И... началась наша старая жизнь на новом месте. Отец был постоянно занят на службе, и я, как мог, помогал матери по хозяйству. Заносил к нам на второй этаж дрова, ходил в магазин, и управлялся с керосинкой. Нет, у нас, конечно, была электрическая плитка, но она едва справлялась даже с чайником.
Керосин стоял в туалете рядом с унитазом, и в мои обязанности входило пополнять его запас, покупая в лавочке у армянина, заливать в керосинку через воронку и не в коем случае не перелить лишнего, вставить вверх-ногами, поджечь и следить после за нею, как за младенцем, стоя в ванной комнате. На кухне пользоваться керосинкой было немыслимо из-за запаха, которым пропитывался весь дом. Впрочем, тётя Тася, что теперь иногда приезжала к нам в гости, ничего такого не замечала, а, напротив, повторяла по нескольку раз кряду: «Какой замечательный тут у вас воздух!» Мы переглядывались, пожимали плечами, но не спорили с тётей. Нравится человеку, ну и ладно.
За всеми этими заботами, я совершенно позабыл про свои ребячьи дела. Но однажды оказался-таки во дворе, не нагруженный дровами и без авоськи в руках. Было несколько непривычно слоняться без толку, и, потоптавшись недолго, я уже собирался вернуться домой, как ко мне подошли трое ребят. Загодя радуясь знакомству, я уже прикидывал, какой из германских игрушек поделюсь с новыми товарищами, но тут, не говоря ни слова, самый рослый из ребят больно ухватил меня пальцами за шею чуть пониже ушей и захохотал.
Такого я никак не ожидал, однако не дал шанса шпане поглумиться и вырвался. Сдерживая слёзы и желание бежать, под улюлюканье и посвист, ровным шагом я ушёл со двора, а дома, скрывшись в ванной, рыдал под гудение керосинки, чтобы не расстраивать мать, и очень надеялся, что: «перемелется...», «заживёт...» и я сумею забыть произошедшее. Но увы. Хорошее, случившись, скоро теряет свою остроту, но дурное... Всякая неправда оставляет тавро, навечно, и напоминает о себе столь же неправедной жаждой мести. Сколько бы ни прошло лет.
Я был обычным мальчишкой, как и все, - с пониманием собственного достоинства и обострённым чувством справедливости. Наследственность, понимаете ли, иной причины нет.
Новогодняя ночь: Рассказы, новеллы и эссе /И. Сержантова. - Саратов: Амирит, 2023. - 136 с.\ISBN 978-5-00207-166-1
3 минуты
8 октября 2023