8690 подписчиков
Рюкат, окруженный мёртвыми братьями, был близок к одному из последних оставшихся кораблей. Он не был дураком, и его нельзя было заподозрить в оптимизме. Он знал, что погиб. В его ушах, над рёвом пламени и грохотом тысячи болтеров, сквозь скрежет вокса пробивался голос, призывавший его бежать. Но он не побежал – как уже говорилось, он не был дураком. Он предпочел умереть с клинком в руке, чем среди искорёженных металлических останков разбившегося челнока.
Воин оплакивал убитых. Он не терял достоинства; как и множество других традиций, фенрисийская культура не видела ничего постыдного в скорби. У его ног лежали братья, рядом с которыми он сражался на протяжении двух человеческих жизней. Он любил их больше, чем можно было представить. Конечно, он плакал. Машина не могла плакать. Трус не стал бы плакать.
Здесь был Каргир, которого звали Тринадцать Падающих Звезд, родившийся под метеоритным дождем – величайшим предзнаменованием у северных племён, а теперь павший от клинковых ранений в оба сердца. Был Ваэгр, за сходство с предками наречённый Эхом Трёх Героев, родившийся в бесконечную фенрисийскую зиму и убитый болтом в голову. Был Ордун, прозванный Родичем Ночи, рождённый для охоты во тьме и погибший в войне, которую не следовало вести. Они были последними; остальные из его стаи пали несколько недель назад. На Терре почти не осталось Волков, а из тех немногих дышало ещё меньше.
Умоляющий голос не умолкал, пока он не разорвал связь с воксом. Рюкат оставался на месте, пока мимо него в пыли проносились фигуры. Люди. В масках, бегущие, хромающие. Защитники, спасающиеся бегством. Почему? Куда бежать? Что особенного в том, чтобы умереть там, а не здесь?
Он присел и положил руку на разорванный нагрудник своего офицера и брата, Тринадцать Падающих Звёзд. Грязные бронированные кончики пальцев дотронулись до разбитого Империалиса. Он улыбнулся сквозь горькие слезы, потому что случайный символизм момента был настолько прямым и точным, что он не мог не усмехнуться.
Затем враги, преследовавшие убегающих защитников, пришли за ним. Он поднялся, держа в руках не только свой цепной меч, но и включённый силовой клинок павшего вождя. Одно оружие разъяренно взревело, другое сверкнуло убийственной молнией.
В сагах его родного мира – и легиона, выросшего на той ледяной почве – у героев всегда были последние слова. Они доблестно бравировали и бросали величественные вызовы на поединок, заставляя врагов внимать им с неохотным уважением. Но Рюкат никогда не любил саги, а эти враги – эти ревущие Пожиратели Миров и поющие Тысяча Сынов – слишком упивались молоком своих чёрных богов, чтобы помнить об уважении. Да и сами они не заслуживали его.
Он встретил их лицом к лицу и сразился с ними. Эта часть, по крайней мере, совпадала с сагами Фенриса. Но не было радости в убийствах на этом рассвете. От любого воина ожидалось, что тот будет убивать своих врагов. В эти последние мгновения для него было важно не то, кого он убивает, а то, где он находится, готовый к смерти. Он умирал вместе со своими братьями. Часть своей стаи до самого конца.
Это было правильно. Так и должно быть.
"Отголоски Вечности" Аарон Дэмбски-Боуден.
2 минуты
4 сентября 2023
1032 читали