Потом мать перестала узнавать своих детей, путала их имена. Луис входил к ней в комнату, целовал, поводил с ней время, затем общался с другими домочадцами и вскоре возвращался. И мать снова встречала его с улыбкой, приглашала присесть и снова задавала одни и те же вопросы. Подобного состояния Луис боялся пожалуй, сильнее смерти.

Все как-то вдруг пришло в полную негодность: и некогда крепкое тренированное тело, и зоркий острый взгляд, и сильные руки. Стариком он почувствовал себя внезапно. Всю жизнь он боролся с собственными демонами и был полон сил, а сейчас сравнивал себя с вышедшей из строя старой ветряной мельницей. Стоит такое пугало посреди равнины, раскинув в сторону дырявые крылья и недовольно поскрипывает на ветру. Даже вороны смеются над ним и нисколько не боятся... Ему было хорошо только в своем доме, где все подчинялось строгому раз и навсегда заведенному порядку: ранний подъем на рассвете, крепкий кофе, физические...