10 подписчиков
О трусости (зачёркнуто) О преувеличении
В воскресенье в четыре часа дня в ванной поговорила сама с собой:
- Я хочу умереть!
- Ты так часто говоришь об этом в последнее время, ты что, серьёзно?
- Ещё бы!
- А зачем тогда зубы чистишь? (Пауза.) Версус!
Так заглядываю иногда в глаза своей второй личности в зеркале над умывальником.
Эту главу надо было назвать скорее “О преувеличении”.
В пятницу созвонилась с папой, который наконец-то посчитал нужным сообщить мне, где и с кем он провёл ночь с 19 на 20 августа 1991 года. Теперь я знаю, что всё началось на Плотниковом переулке, прямо за МИДом (хотя я появилась только через шесть лет, но это приключение отца явно повлияло на мою жизнь). Он попал в окружение Стасика, Качалина, моря алкоголя и страстного вожделения всё вокруг подвергнуть демократии. С целью наращивания темпов демократизации, в ту же ночь эти трое московских интеллигентов, как говорит моя мама, откопали где-то махровое полотенце, на котором таинственным образом им удалось в соответствии с правилами грамматики великого и могучего, как говорит Тургенев, русского языка с помощью чего-то (вряд ли кистей) выложить такую нелепость: “За свободу”. Хватило ли их запала на восклицательный знак - история умалчивает.
В какой-то момент, возможно, поворотный, но и об этом история умалчивает, на демократизацию обрушился ливень. Можно было бы метафоризировать эту ситуацию, но надпись на махровом полотенце перестала верить в саму себя, безнадежно растекаясь по мягкому полотнищу. Поэтому трое гуманистов, как они сами себя называют, оказываясь перед Белым домом, решили ненадолго вернуться назад. Нет, не в Опричнину, а всего-то на Плотников переулок, чтобы подсушиться, одеться теплее, а затем непременно снова вступить в ряды борющихся за свободу.
Но на этом всевозможные этапы демократизации, проводящейся под предводительством знакомых мне героев, были окончены, поскольку все трое попали в арбатское отделение милиции, где ближайшую ночь провели в компании проститутки, нескольких алкашей и варюг.
Видимо, на отца кто-то из присутствующих в том заведении произвёл впечатление, потому что, по его воспоминаниям, Стасик произнёс какие-то загадочные слова, и их отпустили после небольшого допроса. Но сами слова отец так и не запомнил. И мои ожидания, что он мне хоть что-то передаст, канули в лету.
Это я ещё не рассказала о том, как моя бабушка в тех же исторических моментах бегала между танками, а мой дед пытался её догнать и утихомирить. Дед, не будучи милиционером ни дня своей жизни, бабушку всё равно поймал, а демократия так и не наступила. Бабушке, конечно, повезло больше, чем папе, в тех обстоятельствах.
А вообще эту главу можно было бы назвать так: “О внутреннем голосе”. Но всё-таки о том, как я подралась с бомжами в подъезде своей девятиэтажки, а причиной тому был именно тот самый внутренний голос, в следующий какой-нибудь раз. А сейчас просто дружеская рекомендация самой себе - не преувеличивать и не слишком романтизировать страдание. А заодно и демократию.
Пы.Сы. Я не случайно написала слово “версус” в самом начале текста. Я просто офигела, когда осознала, что уже лет семь прошло с тех времён, когда в мой лексикон вошли такие словосочетания и слова, как Battle Versus, “панчи”, “диссы” и т.д. Да, такой у меня лексикон. В нём не только слова "отнюдь", "помилуйте, сударь", "нынче" или "тотчас".
Ну а фото, кстати, также входит в категорию моих самых любимых и удачных с точки зрения поисков художника (напомню, что любого художника). Ну а в данном контексте, глядя на него, можно представить, что происходило в отделении милиции.
Сделано фото в Иране, г. Исфахане.
2 минуты
3 июля 2023