3933 подписчика
ГДЕ ДУША ОБИТАЕТ
- А ты знаешь, где душа в теле располагается?
- Везде наверное...Ну нет, не знаю.
- Видишь ямка у основания шеи, там где ключицы... Вот. Там душа обитает. Помнишь бабушка говорила: "Дай тебя в душку поцелую!"... Дай я тебя в душку поцелую...
Был такой разговор. Была такая бабушка. И я внука своего в "душку" целую, а он хохочет...
...Вечером субботы мы говорили с Митрополитом о вещах далеких от последних событий и вдруг возникло такое чувство, что у нас обоих где-то в районе "душки" собралось такое спресованное, скрытое горе. И давит комочком на душу.
Скрытое горе - это такая субстанция, которая всегда формируется в период затяжной общей беды, хаоса и неразберихи. Оно состоит из тревоги за родных, за себя, за дом, за страну, за будущее детей. Его не принято показывать, потому как скрытое и все. Глаза веселые, голоса бодрые, твердый шаг, флаги по ветру. Только глубоко ночью, когда ни глаз не видно, ни лица можно вытащить этот комок из-за пазухи и поплакать, побояться в подушку. А утром опять - "взвейтесь, развейтесь" и в атаку.
Я здесь еще раз другую историю расскажу, не про войну и даже не про Россию, но - правда и так оно и было...
В 1995 году в Бергамо я попала в серьезную автомобильную аварию и меня повезли собирать обратно (ручки, ножки, челюсть) в их католический госпиталь. После операции и реанимации я наконец оказалась в палате.
Это было почти Палаццо эпохи Возрождения. Огромная комната с резными потолками и распятьями над кроватями. Там нас было двое. Я и смуглая женщина лет 60-ти. Челюсть у меня была раздроблена и говорить я не могла, чем очень огорчала соседку. Но к ней каждый день приходило от 10 до 20 человек самых близких родственников - навещать. Она гордо проводила экскурсию: сначала все подходили к моей кровати, соседка каждый раз рассказывала мою историю и каждый раз они цокали языками и говорили: "Такая молодая, такая красивая сеньора! Какое горе!"
Потом они садились за большой стол и перекусывали, каждый раз приглашая меня. Я каждый раз показывала на скрепленную челюсть. Они опять заводили:
"Такая молодая, такая красивая сеньора! Какое горе!"
Потом они все галдели, обнимались и целовались и прекращалось это только к 18 часам, когда выгоняли посетителей. Доставали они меня страшно. Я мечтала о большой пушке, чтобы их всех расстрелять. Но сделать нельзя было ничего и я просто старалась абстрагироваться от этого итальянского кино.
Но был среди них такой смуглый пожилой мужчина, который не охал с больной, не обнимал ее, не целовал. Всю дорогу сидел на табуретке как бы в сторонке. И только когда все уходили, он подходил к женщине и вкладывал ей в руку что-нибудь: конфеты или распятие или молитвенник или цветок. Что-нибудь маленькое. А потом молча уходил.
Она говорила, показывая на дверь:
- Marito...
И потом целовала то, что он ей вложил в руку.
А на пятый день случилось непредвиденное. Утром она встала в туалет и упала на полпути. Я вызвала врачей ..... Инфаркт... Не откачали. Вечером в мою палату зашел этот мужчина. Он сел на свежезастеленную кровать и сидел долго долго. Смотрел в окно. Разрешенное время для посещений кончилось. Мед.персонал заглядывал, но не трогал его. Я боялась пошевельнуться, пришла сестричка с уколами, я взглядом попросила попозже. Она кивнула.
Наконец, он поднялся и положил на подушку кулек леденцов. Погладил изголовье и вышел. Я никогда еще так не плакала по незнакомой женщине, как в ту ночь...
P.S. Всё думаю про погибших вчера лётчиков. Говорят у одного из них новорожденная дочка...
2 минуты
25 июня 2023