Мартин Скорсезе, полвека выступавший в защиту белого человека - мужчины преимущественно итальянских корней, католика и отца семейства, пусть дисфункционального - с «Убийцами цветочной луны» вынес «любимому» герою обвинительный приговор. Отринув всяческую эмпатию, запросил пожизненное заключение. Нет больше никаких оправданий, отрицательная харизма растеряла свои чары, перед нами стая волков - даже не с Уолл-стрит, а с темного леса выползшая на поляну большой американской истории, сплошь состоящей из страшных трагедий. В этой саге об отродьях Ди Каприо сыграл роль века. Встретившись спустя столько лет в кадре с Де Ниро (последний раз мы их видели вместе в 1993, в «This boy’s life») Лео исполняет душевное ничтожество, как Бобу, при всем уважении, даже не снилось. Его герой убивает, любя, ластится к жертвам, как верная собака. Эрнест Буркхардт - яркий пример бессмысленности любой дидактики, любого просвещения. Никакие слова, никакие чувства, выраженные величайшими философами, художниками, поэтами не способны приучить рожденного ползать к состраданию. Если уж и поднимать в очередной раз вопрос о банальности зла, то вот, как Скорсезе, в самом личном фильме, оказавшемся вестерном про отъем нефтяных денег у индейского населения Оклахомы в двадцатых годах двадцатого столетия. Неслучайно Скорсезе появляется в финале в роли ведущего трукрайм шоу. Вполне возможно это его последнее слово, постскриптум к исповеди длиной в карьеру: рефлексирующему «превосходству» положен конец - человек человеку волк, сколько бы кинематограф не рядил его в овечью шкуру. Видите ли вы волков на этой картине? - читает по складам Ди Каприо, забыв посчитать себя. Многие из нас который год повторяют его ошибку.